Заговор

Старик рассказал мне, что Луцзяянь – деревня, известная на несколько десятков ли вокруг, у них больше трехсот дворов, взрослых и детей насчитывается около двух тысяч человек, и в деревне у них нет никого, кто мог бы запомнить имена и фамилии всех проживающих в ней. И лишь А Бин, неважно, кто перед ним – взрослый человек или ребенок, деревенский или живущий в городе, если только ты из этой местности или твои родители живут или жили здесь, мог, перебросившись с тобой парой фраз, определить по голосу, из чьей ты семьи, кто твой отец, сколько сестер-братьев, какой ты по счету среди детей, что у вас происходило в семье и так далее. Так или иначе, он прекрасно разбирался в важных и не очень, хороших и плохих делах любой семьи без исключений, а ошибки были крайне редки. Давешний ребенок на самом деле жил в гарнизоне и сейчас первый раз приехал в деревню, но А Бин услышал о нем все.

Я был крайне поражен!

Я подумал, что этот слепой и глуповатый А Бин – удивительная личность. Он обладает поразительным слухом и потрясающей памятью, несомненно, он – тот, кого я ищу. В деревне не было телефона, и тем же вечером я поспешил в город, чтобы позвонить начальнику и доложить об А Бине и о ситуации с Ло Шанем. Тот, кого мы искали, оказался негодным, а тот, кто нам нужен – слепой и умственно неполноценный. Мой начальник все колебался, в итоге передал трубку директору. Тот выслушал доклад и сказал мне:

– Есть такая поговорка: «Из десяти талантов девять – глупы, а из десяти глупцов один – талант». Судя по твоим словам, этот человек, вероятно, как раз-таки тот самый один талант среди глупцов. Привози его!

07

На следующее утро я снова отправился в Луцзяянь. Подумав о вчерашних мучениях в дороге и о том, что сегодня мне предстоит еще везти слепого, я специально арендовал яхту.

Яхта ждала меня в порту.

Я второй раз ступил на землю деревни Луцзяянь, в которой дома словно наползали друг на друга.

Недалеко от Храма предков располагался дом с внутренним двориком и галереей, перед воротами которого было семь ступеней, внутри жили по меньшей мере семь или восемь семей. Жители деревни рассказали мне, что однажды тридцать лет назад здесь останавливался некий отряд, они пришли глубокой ночью и ушли на рассвете, и никто не знал, к какому войску они относились. Но все были в курсе того, что один из них обидел или обманул дочку портного. Через десять месяцев она, будучи не замужем, стала несчастной матерью. Сегодня, спустя тридцать лет, из-за одной из раскрытых дверей по-прежнему доносился стрекот работающей швейной машинки, и в этой комнате мать А Бина встретила меня. Она была, по общему мнению, лучшей портнихой деревни и самой несчастной из женщин: всю жизнь живя со своим слепым и глуповатым сыном, она никогда не смеялась по-настоящему. На ее лице, выражавшем печаль и безысходность, я прочел все удары и невзгоды, которые судьба денно и нощно обрушивает на одного человека. Ей не было и пятидесяти, но мне она показалась семидесятилетней старухой. Благодаря своему мастерству, передающемуся из поколения в поколение, они с сыном могли не беспокоиться по поводу одежды и еды, но и только.

Сначала она думала, что я пришел к ней, чтобы сшить одежду, и только когда я сказал, что приехал к А Бину, поняла, что я не из этой деревни. Потому что все в деревне знали, что в первой половине дня А Бина не может быть дома. Из-за слишком хорошего слуха каждую ночь, когда вся деревня погружалась в сон, А Бин испытывал мучения из-за «звуков тишины» и не мог уснуть. Чтобы выспаться, он уходил в тутовую рощу за околицей и в деревню возвращался лишь к полудню. Старик, присматривавший за тутовой рощей, был двоюродным братом матери А Бина, он каждый раз подготавливал связку тутовых веток, чтобы А Бин отнес их домой. Это был хворост, на котором они с матерью готовили еду, и единственный посильный труд ей в помощь. В тот день я неожиданно позвал его, и в спешке он забыл взять хворост. Через час он вместе со мной поднялся на борт яхты, и когда мы только отчалили, он, словно внезапно вспомнив что-то, в крайнем возбуждении начал кричать в сторону причала:

– Мама! Я сегодня забыл… забыл принести тебе хворост… Что, что делать?..

Яхта была еще близко от берега, я успел вытащить двадцать юаней, засунул их в портсигар и бросил его на берег.

А Бин, услышав, что я сделал, был тронут до слез и произнес:

– Вы – хороший человек.

После этого я понял, что А Бин не глуп, он просто не такой, как все.