Заговор

И, таким образом, однажды спустя два года мы взломали этот код. Это казалось нереальным. Мы вписали новую, потрясающую страницу во всемирную историю взлома кодов. Я сейчас думаю, что если бы я с самого начала жил в одной комнате с твоим отцом и мог постоянно слушать его речи во сне, то мы еще раньше взломали бы код. А если бы я мог разобрать все его слова, то время взлома передвинулось бы на более раннее. Я даже думаю, что расшифровка «Пустыни-1», хотя и была одним из сложнейших дел в истории, для того, кто смог бы понять все сонные слова твоего отца, это показалось бы ерундой. Все, кто занят в нашей профессии, знают, что все коды мира взламывались случайно, при странных обстоятельствах, самым непостижимым образом, когда никто не мог и предсказать, что это произойдет. В этом и горе дешифровщика, и его чудесное умение. Но наш этот неожиданный способ, боюсь, стал загадочным рекордсменом в нашем и так таинственном мире дешифровки.

Победа была в то же время и поражением.

Только мы выбрались из этой запутанной истории с «Пустыней-1», как перед нами встал новый вопрос: кому следует надеть на голову прекрасную корону? Найти ответ казалось не намного проще самого взлома кода. Прежде всего, трудность представляли наши с твоим отцом честность и совесть. Мы поочередно подчеркивали перед начальством, что заслуга принадлежит другому, и искренне просили наград и почестей друг для друга. Я хочу сказать, что мы не пытались присвоить себе чужие заслуги, причинять ущерб другому ради собственной выгоды, не лицемерили самым бесстыжим образом. В этом я абсолютно доверял твоему отцу и верил себе. Я говорил уже, что, когда в первый раз услышал слова твоего отца, сказанные во сне, и они дали мне подсказку, я не рассказал правду об этом твоему отцу, и сделал это из честолюбия. Но потом дело было не только в этом: я стал опасаться, что, если расскажу всю правду, это может повлиять на то, что твой отец говорит во сне. Это было вполне вероятно, ведь он разговаривал во сне бессознательно, но, расскажи я всю правду, это бессознательное могло превратиться в сознательное, случайное – в специальное. В некоторых вещах нельзя проявлять настойчивость, потому что все может обернуться совершенно непредсказуемым образом. Именно исходя из такого беспокойства, я все никак не осмеливался рассказать твоему отцу правду о его приступах сомнилоквии. Однако заранее продумал, что если мы вдруг все-таки взломаем код, то я обязательно открою ему истинное положение дел. Поэтому, когда твой отец начал горячо поздравлять меня после взлома кода «Пустыня-1», я во всех мельчайших подробностях рассказал ему обо всем. Я сделал это специально, чтобы он мог спокойно принять плоды своей заслуженной победы. И это подтверждает, что я молчал не из-за того, чтобы присвоить себе чужие заслуги.

Но твой отец мне не поверил. Не поверил даже тогда, когда я показал ему тетрадку, куда записывал все, что он говорил во сне. Одним словом, он не поверил ни единому моему объяснению. Он решил, что я таким образом его успокаиваю, что я уступаю ему пальму первенства из уважения. Конечно, в это трудно было поверить, правда выглядела намного более выдуманной, чем ложь, человек, обладающий здравым смыслом, в такое не поверит. В последующие дни я пожалел о том, что не записал сонные слова твоего отца на магнитофон, ведь в таком случае не требовалось бы никаких объяснений. Записать на магнитофон проще простого, и отец твой так думал, он полагал, что если бы рассказанное мной действительно было, то я обязательно сделал бы магнитофонные записи. Но я не догадался. Ситуация поменялась, кто ж знал, что наступит тот день, когда мы будем уступать другу лавры победы? Но эта ситуация все же лучше той, когда люди пытаются присвоить заслуги другого. Вот скажи, разве нет?

Нет, дело было не таким простым.