Заговор

Он двинул машину с места. Одновременно с ним набрали скорость и две другие машины: синий «форд-седан» и черный «бьюик». Сегодня они работают в открытую, подумал он. Хотя, возможно, одна из них просто ищет место для парковки. Он посмотрел на Элизабет: заметила она их тоже? Нет, ничего похожего, в зеркало заднего обзора они видны только ему. Он направился к небольшому уютному японскому ресторанчику на Висконсин-авеню. Официант-японец подал им креветки, сервировав на металлическом подносе в центре стола. Каждый кусочек креветки надо было обмакивать в небольшой изящный соусник. Элизабет раскраснелась.

— Простите, что я так резко отреагировала. В тот момент мне было о чем подумать.

— О чем же именно?

— Боюсь, что не смогу объяснить. Это сугубо личное… Да и мой отец просил меня ни с кем не говорить об этом.

Марк похолодел:

— И со мной?

— Да. Нам обоим придется еще не раз все взвесить…

Расставаясь у ее дома, они условились встретиться назавтра в восемь часов утра в холле «Мейфлауэра». Конечно, никто его там узнать не сможет, но все же он удивился, почему Элизабет избрала такое несколько странное место для свидания.

СРЕДА — 9-е

Сенатора разбудил ранний телефонный звонок. Это был босс. Он сообщил, что их встреча в полдень, на которой будут окончательно обговорены все детали, состоится в отеле «Шератон». Сенатор выразил свое согласие, положил трубку и в утреннем одеянии кругами стал ходить по комнате.

* * *

— Кофе на троих, миссис Макгрегор. Они оба здесь? — спросил Директор, проходя мимо нее.

— Да, сэр.

Новые серьги из бирюзы придавали миссис Макгрегор особую изысканность, но Директор не обратил на них внимания. Он направился прямо в свой кабинет.

— Доброе утро, Мэтт. Доброе утро, Марк.

Сначала он дал слово Эндрью:

— Ну-с, послушаем, что вам удалось обнаружить.

— Мой список сократился до пяти имен. Все эти люди против билля о контроле над оружием, который, как мы знаем, сэр, 10 марта должен стать законом. И остановить его принятие может только убийство президента.

— Не думаю, — сказал Мэттью Роджерс, — скорей подобный акт как раз и обеспечит принятие закона.

— Объясните это обоим Кеннеди, Мартину Лютеру Кингу и Джорджу Уоллесу и послушайте, что они вам ответят, — резко откликнулся Директор. — Продолжайте, Марк.

— Сегодня я предполагаю провести день в Сенате, постараюсь найти достаточно приемлемый способ узнать, где все пятеро были во время ленча 24 февраля.

Директор поднялся и отошел к окну.

— Спасибо, Марк. Теперь вы должны проявить мужество. У меня неприятные новости для вас… Мы начинаем убеждаться, что человек, которого мы ищем, — это Декстер.

Марк застыл.

— Почему вы так считаете? — выдавил он из себя.

Помощник Директора наклонился к нему.

— В Джорджтауне мы опросили работников ночных служб и наткнулись на одного портье, который совершенно уверен, что видел сенатора Декстера 24 февраля, шедшего по улице от отеля, примерно в четырнадцать тридцать.

— Почему он уверен, что это был именно сенатор Декстер?

— Этот человек родился и вырос в Уилтоне, штат Коннектикут, и хорошо знает Декстера в лицо. Боюсь, что есть еще кое-что: с ним была молодая женщина, описание которой полностью совпадает с внешностью его дочери.

— Это не доказательство, — сказал Марк. — Это может быть только совпадением.

— Может быть, конечно, — сказал Директор, — но, к сожалению, оно не в пользу сенатора Декстера. Вспомните, что он имеет отношение к торговле оружием и немало потеряет в случае принятия билля. Так что мотив налицо!

— Но, сэр, — возразил Марк, уже не думая об Элизабет, — неужели вы считаете, что сенатор может вступить в заговор с целью убийства президента только для того, чтобы сохранить на плаву одну из своих кампаний? Да у него на выбор масса не столь сильнодействующих средств! Он мог организовать проволочки в комиссии. Или устроить обструкцию…

— Он уже пытался это сделать, Марк. И безуспешно, — прервал его Мэттью Роджерс.

— Но у остальных четырех сенаторов могут быть не менее убедительные мотивы, о которых мы пока просто ничего не знаем. Так что не только Декстер, — продолжал настаивать Марк, чувствуя, как жалко звучит его голос.

— Хорошо, Марк. При иных, не столь экстремальных обстоятельствах я бы с большим вниманием отнесся к вашей точке зрения, но, согласитесь, в данном случае мы должны основываться на объективных данных, пусть даже они не очень убедительны и смахивают на совпадения. Но я не сказал вам главного. В ночь на третье марта, когда были убиты Казефикис и почтальон, имени доктора Декстер не было в списке тех, кто должен был дежурить. Ее работа заканчивалась в пять часов, но по каким-то непонятным причинам она осталась еще на два часа, осмотрев грека, а он, представьте, отнюдь не был ее пациентом! Что-то чертовски много совпадений, Марк! И при всей беспристрастности я должен сказать, что на сенатора Декстера и на его дочь ложится очень большая тень.

Марк ничего не ответил.

— Когда вы сегодня встречаетесь с девушкой? И где?

Марк поднял голову:

— В восемь часов в «Мейфлауэре».

— А почему именно там?