Заговор

— Послушайте, все, что вы рассказываете, не поможет мне составить заявление, с которым придется обратиться к норвежскому народу, — резким тоном перебил министр внутренних дел. — Вы прекрасно понимаете, что объявление об этом убийстве будет иметь отклики во всем мире, а я не могу использовать ни единого слова из тех, что вы мне наговорили! Я могу отсрочить мое выступление до 17 часов максимум. Сейчас… 4.19 утра. Значит, у вас остается менее двенадцати часов, чтобы представить мне хотя бы достоверный след, ведущий к виновному или к виновным!

Сара отлично знала, что после такой драмы на министра внутренних дел будут показывать пальцем, обвиняя в некомпетентности, а ему придется успокаивать Аллана Даля, председателя Национального собрания, который временно возьмет на себя обязанности премьер-министра до назначения нового постоянного.

— Аллан мне сказал, что вы лучшая, — добавил Йенс Берг. — Что он работал с вами по «делу 488» и полностью вам доверяет. Так что просите у меня все необходимое, но докажите, что заслужили свою высокую репутацию. В противном случае и мое, и ваше имя будут ассоциироваться с одним из величайших провалов в нашей истории!

Сара возвратила телефон начальнику полиции, вопросительно смотревшему на нее.

— Ну что? — поинтересовался Иоахим Триммер.

Сара только пожала плечами. Уступить давлению начальника, кем бы он ни был, означало подчиниться чужой воле. А сегодня Сара была особенно нерасположена нарушать свои правила поведения. Она забыла об угрозах министра, вновь внимательно присматриваясь к работе экспертов, изучавших кровавый след.

Прошло несколько минут, наполненных только воем ледяного ветра, шорохом травы и беспомощными завываниями пенных волн, окружавших остров.

— Я не представился сразу, — заговорил наконец Триммер, потирая руки, чтобы согреться в своих перчатках, — потому что хотел понаблюдать за вами, пока вы не знаете, кто я, посмотреть, действительно ли вы такая, какой вас описывают ваши коллеги: молчаливая, каждую фразу будто скальпелем отрезаете, чтобы сказать только то, что строго необходимо. И красота у вас холодная, как ваш подход к расследованию преступления.

Сара рассеянно слушала медэксперта, сосредоточившись на действиях двух сотрудников, осматривавших дорожку.

Прошло тридцать минут, за которые Триммер несколько раз пытался завязать с ней разговор, но безуспешно. От неподвижного стояния на одном месте Сара начала замерзать. Хотя слова медэксперта согревали ей кровь.

— Инспектор! — вдруг окликнул ее один из сотрудников экспертно-криминалистического отдела, закончивший отработку дорожки до трупа премьер-министра.

Сара обернулась и кивком показала, что слушает. Сотрудник подошел, бросил унылый взгляд на начальника и медэксперта, после чего признался:

— Я не нашел следов ни вдоль дорожки, ни на ней самой. Трава нигде не затоптана. Конечно, на такой почве трудно обнаружить отпечатки, но я заявляю категорически: по этой дорожке не ступала ничья нога.

В маленькой группе новость произвела эффект удара электрошокером. Николай Хауг полез за новой сигаретой, а Триммер недоверчиво посмотрел на Сару.

— А на вашей стороне? — спросила она второго сотрудника.

— Тоже никаких следов. Зато есть тонкие свежие вмятины на обледенелой земле по всей длине дорожки. Они собраны группами по пять штук с каждой стороны борозды и присутствуют через небольшие равные интервалы.

Саре не надо было говорить медэксперту, что ему следует делать. Он подбежал к трупу Катрины Хагебак, сел на корточки, взял ее правую руку и через лупу осмотрел ногти, после чего выругался сквозь зубы.

Сара встала у него за спиной в тот самый момент, когда он опустил левую руку премьер-министра.

— Это она. Никто ее сюда не тащил. Она сама доползла до края площадки, — ошарашенно произнес он.

— Что? Но как вы это заметили? — удивился Николай Хауг.

Сара предоставила объяснить Триммеру:

— На дорожке больше крови, чем оставили бы две ноги, запачкавшиеся в ней, потому что кровь сочилась у нее из живота и попадала на землю и траву. Пять углублений через равные интервалы оставили ее пальцы, когда она цеплялась ими за землю, чтобы ползти — под ногтями грязь.

— Но почему? Почему она это сделала? — громким голосом спросил начальник полиции.

Сара осветила место как раз над головой убитой и заметила отблеск вне зоны освещения прожекторов. Кровь запачкала край скалы, как будто некий окровавленный предмет скатился или сполз там. В этот раз в глаза Саре бросилась рука премьер-министра, вытянутая к обрыву, словно перед смертью она что-то бросила вниз. Сара почувствовала, как учащенно забилось сердце от возбуждения, которое ничто не может заменить.

— Эй, вы куда?! — крикнул ей начальник полиции. — Еще свалитесь вниз — только этого нам не хватало!

Сара опасно приблизилась к самому краю и сделала Триммеру знак подать ей руку, что он тотчас и выполнил.