Заговор «Аквитания»

– Все это спровоцировано ими! Но это – только пробный шар. Они заслали пока только одну партию оружия из Штатов – чтобы доказать себе, что они способны сделать это! Но Ирландия для них – всего лишь испытательный полигон, что-то вроде тренировки. Настоящий большой взрыв должен произойти в ближайшие дни, максимум – через несколько недель. Мне необходимо пробиться к тем, кто способен остановить их. Но мертвым мне этого не сделать! – Конверс на мгновение приостановился, чтобы перевести дух, не позволяя, однако, Маттильону перебить себя. – Именно по следу этих людей я и шел, Рене. Я искал законные пути их разоблачения. Мне хотелось возбудить против них два-три дела и поставить их перед судом до того, как они выступят. Но потом я понял – они уже здесь, и я опоздал.

– Но почему именно ты?

– Все это началось в Женеве – с Холлидея, того человека, которого там застрелили. Он был убит их наемниками, но до этого успел обратить меня в свою веру. Ты спрашивал о Женеве, но в ответ я солгал тебе, теперь ты знаешь правду… И ты или поможешь мне, или хотя бы попытаешься помочь, либо не станешь этого делать. Не ради меня – сам по себе я ничего не значу, – а ради того, во что я оказался втянутым. А я был именно втянут – теперь я это прекрасно понимаю. Но я видел их, разговаривал с ними, и все они так логичны, так убедительны, черт бы их побрал, что вполне могут повернуть Европу к фашизму; они создадут военную федерацию, прародительницей которой станет моя страна, потому что все это началось именно в ней – в Сан-Франциско, человеком по фамилии Делавейн.

– Неужели Бешеный Маркус из Сайгона?

– Да, да, он жив и здоров, пребывает в Пало-Альто и нажимает на кнопки во всех частях земного шара. Он все еще магнит, и они липнут к нему, как мухи к свинье.

– Джоэл, а ты… ты-то сам… в порядке?

– Как видишь, Рене. Я снял паршивые часы с человека, который охранял меня, – явный параноик, но он тем не менее относился ко мне вполне прилично, – на часах есть секундная стрелка. У тебя имеется тридцать секунд на то, чтобы продумать все, что я тебе сказал, а потом – я просто повешу трубку. Итак, мой старый друг, двадцать девять секунд.

Прошло десять секунд, и Маттильон заговорил:

– Безумный человек не в состоянии дать столь обстоятельное объяснение и столь точное. Не употребляет он и таких слов, как «прародительница», – их нет в его словарном запасе… Может быть, я безумен, но то, о чем ты говоришь, ей-богу, очень подходит к нашим временам, и что еще я могу добавить? Кругом сплошное безумие!

– Мне необходимо вернуться живым в Штаты, в Вашингтон. Я знаю там людей. Если мне удастся пробиться к ним и показать им себя таким, каким я являюсь на самом деле, они выслушают меня. Ты можешь помочь?

– У меня есть связи на Ke-д’Орсе. Можно обратиться туда.

– Нет, – упрямо возразил Конверс. – Там знают, что мы друзья. Одно слово не тому человеку – и тебя убьют. И что еще важнее, прости за резкость, ты поднимешь тревогу. А этого мы себе позволить не можем.

– Хорошо, – сказал Маттильон. – В Амстердаме есть человек – не спрашивай, откуда я его знаю, – который занимался такими вещами. Думаю, у тебя нет паспорта.

– Есть, но не мой. Паспорт немецкий. Я взял его у стражника, который намеревался пустить мне пулю в лоб.

– Ну, тогда я уверен, что он не сможет подать официальное заявление властям об утрате паспорта.

– Нет, не сможет.

– Но в душе-то ты и в самом деле вернулся в прошлое, не так ли, друг мой?

– Давай не будем об этом, ладно?

– Bien [93]. Ты – это ты. Береги паспорт, он тебе еще понадобится.

– Амстердам? Как я попаду туда?

– Ты в Бонне?

– Да.

– Оттуда идет поезд на Эммерих, что на голландской границе. В Эммерихе пересядь на местный транспорт – грузовик, автобус, на что угодно. Таможня там очень либеральная, особенно в часы пик, когда рабочие ездят взад-вперед, и никто не приглядывается к фотографиям. Быстро покажи паспорт, прикрыв немного фотографию. Хорошо, что паспорт немецкий. У тебя не должно возникнуть никаких затруднений.

– А если все-таки возникнут?

– Тогда, честно говоря, я бессилен. Придется все же обратиться на Ke-д’Орсе.

– Хорошо. Предположим, я перешел границу, что потом?

– Потом ты добираешься до Арнема и оттуда поездом направляешься в Амстердам.

– А потом?

– К тому человеку. Минуточку. Его фамилия записана у меня на карточке, она где-то в самой глубине стола. У тебя есть на чем писать?

– Диктуй, – сказал Конверс, беря блокнот и шариковую ручку с полочки под телефоном.

– Вот она. Записывай. Торбеке. Корт Торбеке. Живет в многоквартирном доме на углу Утрехтстраат и Керкстраат, это в юго-западном районе города. Номер телефона: 020-4130. Когда ты позвонишь ему, чтобы договориться о встрече, скажешь, что являешься членом семьи Татьяны. Записал? Татьяны.

– Рене, – сказал Джоэл, продолжая записывать, – вот уж никогда не подумал бы. Откуда ты знаешь таких типов?