Заговор «Аквитания»

– Но именно это и произошло, – спокойно сказал Конверс, сознавая, что теперь он сможет выяснить, был ли прав Биль, утверждая, что этот человек-легенда Франции несет ответственность за хаос и кровопролитие в городах и местечках Северной Ирландии. – Ваше имя упоминалось не часто, но вполне достаточно, чтобы обратить… на него внимание. Затем оно возникло в связи с партией подобного же товара, отправленного по воздуху из Белуа, штат Висконсин, в Тель-Авив. По адресу назначения груз этот, естественно, не попал, а достался фанатикам, которых достаточно в обоих лагерях Белфаста. Интересно, где произошла смена адресата? В Монреале? Париже? Марселе? Французские сепаратисты Квебека наверняка не уступают в своем рвении вашим сторонникам в Париже или Марселе. Досадно, что компании “Солидер” пришлось выплатить страховку. О да, вы ведь, кажется, директор этой фирмы, не правда ли? Примечательно, что страховая фирма, как правило, имеет возможность ознакомиться с инвентарной ведомостью страхуемых ею товаров.

Бертольдье буквально врос в кресло, щеку его подергивал нервный тик, широко открытые глаза не отрывались от Джоэла. Видно было, что он с трудом сдерживается.

– Я решительно отметаю подобные инсинуации. Это бессмыслица!

– В таком случае почему я здесь?

– На это можете ответить только вы, мсье, – сказал Бертольдье, резко поднимаясь с кресла все еще с бокалом бренди в руке. Заметив оплошность, он медленно, с изяществом хорошо тренированного человека опустил его на кофейный столик, недвусмысленно давая понять, что разговор окончен. – Должен признаться, что допустил глупейшую ошибку, – продолжал он, выпрямляясь. Плечи его расправились, голова снова откинута, на губах самоуверенная улыбка. – Я солдат, никакой не бизнесмен. Бизнес – позднее увлечение. Солдат старается перехватить инициативу, и я всегда стремился к этому, но только здесь – именно здесь – не было для этого повода. Простите меня, я, видимо, неправильно истолковал сигнал, поданный вами сегодня.

– Вы отлично все поняли, генерал.

– С какой стати я должен выслушивать разглагольствования неведомого мне человека, я бы даже сказал – весьма назойливого незнакомца, который под надуманным предлогом устраивает встречу, а потом позволяет себе какие-то дикие домыслы, бросающие тень на мою честь? Полагаю, с меня хватит.

Бертольдье твердым шагом направился к двери. Джоэл встал. Заметив его движение, Бертольдье резко бросил:

– Не беспокойтесь, мсье, я отлично найду выход. Вы и так достаточно потрудились, только я никак не пойму, чего ради.

– Я направляюсь в Бонн, – прервал его Конверс. – Предупредите своих друзей о моем приезде. И пожалуйста, генерал, скажите, чтобы они отнеслись ко мне без предубеждения, очень прошу вас.

– Ваши намеки выходят за пределы дозволенного… лейтенант. Вы ведь – лейтенант, если только вы не обманули и беднягу Любока?

– Добиваясь встречи с вами, я заботился лишь о пользе дела. Что же касается вашего друга, я предложил ему составить юридически оформленное заключение по его делу. Если оно и не понравится ему, то хотя бы избавит от крупных неприятностей и сбережет немало денег. А что касается вас, генерал, то вас я не обманывал.

– Все зависит от того, как на это смотреть. – Бертольдье протянул руку к огромной бронзовой ручке двери.

– Бонн, Германия, – не унимался Джоэл.

– Я вас слышал. Но не представляю, о ком вы…

– О Ляйфхельме, – спокойно отозвался Конверс. – Об Эрихе Ляйфхельме.

Голова старого солдата медленно повернулась, глаза светились яростным огнем.

– Мне знакомо имя, но не человек.

– Скажите ему, что я выезжаю.

– Спокойной ночи, мсье, – сказал Бертольдье, открывая Дверь. Лицо его покрылось смертельной бледностью, а глаза вспыхнули еще ярче, будто на тлеющие угли неожиданно пахнуло ветром.

Джоэл тут же бросился в спальню, схватил стоявший у стены чемодан и швырнул его на багажную сетку. Нужно тут же покинуть Париж. В течение нескольких часов, может быть, минут Бертольдье наверняка установит за ним слежку. И если его проследят до аэропорта, то обнаружится, что он вовсе не Симон. Этого он не может допустить. Пока не может.

Конверс чувствовал себя не в своей тарелке. Ни разу в жизни ему не случалось так поспешно покидать отель. Он даже толком не знал, как это делается, знал только, что это нужно сделать. Регистрационную карточку он заменил инстинктивно; иногда бывает, что переговоры, в общих интересах, ведутся втайне, но тут было совсем другое. Тогда на Миконосе он сказал Билю, что собирается стать тем, кем он не является. Легко сказать, но гораздо труднее сделать.

Упаковав чемодан, Джоэл проверил батарейку в электробритве, рассеянно включил и, водя ею под подбородку, направился к телефону, стоявшему около кровати. Побрившись, он выключил бритву и принялся набирать номер, не зная, что он скажет вице-директору, но инстинктивно направляя свои мысли в деловое русло. После обмена любезностями пришли нужные слова: