Заговор бумаг

Казалось, оскорбление ничуть не задело священника, но, возможно, ему было неловко оттого, что он сказал лишнее. Он улыбнулся ивстал, взяв свою шляпу.

— Я приду, в более удобное время, сударь, — Он поклонился нам обоим и исчез.

Я даже не пошевелился, чтобы встать со своего стула. Сарменто стоял. Я наслаждался властью, которую давала мне его растерянность.

— Я не знал, что вы принадлежите Англиканской Церкви, — сказал я спокойным и непринужденным тоном. — Что об этом думает мой дядя?

Сарменто сжимал и разжимал кулаки.

— Вы застали меня врасплох, Уивер. Вы правильно думаете, что ваш дядя ничего не знает. Не думаю, что он смог бы это понять, но я обрел дом в Церкви и не позволю судить меня вам, человеку, которому вовсе неведомо религиозное чувство.

— Я отлично помню, — сказал я насмешливо, — как вы упрекали меня в том, что я слишком похожу на англичанина в своих речах. «Мы так не говорим», — говорили вы мне. Вы хотели запутать меня своим обманом?

— Именно так, — резко сказал он.

— Хотелось бы знать: вы с такой же легкостью и других обманываете? Поймите, сударь, я пришел сюда не затем, чтобы обсуждать с вами религиозные вопросы. Мне все равно, во что вы верите и кого почитаете, хотя мне не все равно, что вы играете в игры с совестью моего дяди. — Он хотел меня перебить, уверен, чтобы сказать что-то оскорбительное, но я не позволил ему этого сделать. — Я пришел спросить вас, сударь, почему вы были в толпе зевак давеча, после маскарада.

— С какой стати, — резко сказал он, — я должен отвечать на ваши оскорбительные вопросы?

— С такой, — сказал я, вставая и поворачиваясь к нему, — что я хочу знать, были вы замешаны в убийстве моего отца или нет.

Его лицо посерело. Он отпрянул, словно я ударил его по лицу. Он был похож на марионетку в кукольном театре в Смитфилде. Его рот беззвучно то открывался, то закрывался, а глаза вылезли из орбит. Наконец он обрел дар речи и начал лопотать:

— Вы же не думаете… вы не можете допустить, что… — Потом что-то в нем щелкнуло, как в шестеренке механизма. — Для чего мне было бы убивать Самуэля Лиенцо?

— Так что вы делали в толпе зевак на Хеймаркет? — потребовал я.

— Если вы подозреваете всех, кто был в толпе, — сказал он запинаясь, — вам придется потратить немало времени, чтобы переговорить с каждым. И какое отношение эта толпа имеет к убийству вашего отца?

— Толпа меня не интересует, — сказал я грубо. — Я подозреваю вас.

— Полагаю, многие в королевстве сильно удивятся, узнав, что, по еврейскому поверью, каждый, кто обращается в христианство, совершает убийство.

— Не изображайте передо мной ненавистника евреев, сударь. — Я почувствовал, как кровь прилила к моему лицу. — Мне эта риторика слишком хорошо знакома, чтобы считать ее оскорбительной, особенно когда она исходит из ваших уст. Что вы там делали, Сарменто?

— Как вы думаете, что я мог там делать? Искал Мириам. Я знал, что она подвергает себя риску с этим подлецом. Я хотел удостовериться, что он не посмеет сделать ничего порочащего ее репутацию. Случайно нас разъединили, и я оказался в толпе, окружившей человека, которого вы убили. Я видел, как вас схватили констебли, но я мало что мог для вас сделать. Трудно быть вашим защитником, когда столь нелестно о вас думаешь.

— Вы уверены, что это единственная причина, приведшая вас на Хеймаркет в тот вечер?

— Естественно, я уверен. Прекратите ваши докучливые вопросы.

— Ваше присутствие там никак не связано с моим расследованием?

— К черту ваше расследование, Уивер! Мне плевать, что вы расследуете — «Компанию южных морей» или деньги Мириам. Почему бы вам не перестать совать всюду свой нос?

Я понял причину его беспокойства.

— Мириам сказала вам, что, по ее мнению, я расследую ее финансы?

— Ну да, — сказал он с гордостью, словно не понимал значения этих слов. — Это я ей сказал, что дядя нанял вас, дабы выяснить, что произошло с ее деньгами.

— Зачем вы ей это сказали?

— Я полагал, что так оно и есть. На бирже тогда еще не начали судачить о вас, о «Компании южных морей» и о прочем. Я не видел другой причины, по которой дядя стал бы выказывать к вам такое расположение.

— Зачем вы преследуете Мириам, Сарменто? Разве не ясно, что она не благоволит к вам? Вы что, надеетесь покорить ее?

— Это не ваше дело, она никогда не согласится на брак с таким головорезом, как вы. Я покорю ее, если она даст мне еще один шанс.

— Еще один шанс для чего? — спросил я.

— Вернуть ее деньги! — чуть не сорвался он на крик. — Она попросила меня управлять ее инвестициями, и сначала все шло хорошо. Но затем я допустил несколько глупых оплошностей.

— Сколько вы потеряли? Он покачал головой:

— Более сотни фунтов. — Он тяжело вздохнул, и это вышло комично. — После этого она отказала мне в праве заниматься ее финансами. Один глупый шаг, одна глупая оплошность, и биржа лишила меня всяких надежд, одним махом. Она доверила свои деньги Делони. Я пытался предостеречь ее, говорил, что он распутный мошенник, но она и слушать не хотела.

— Меня она послушала, — сказал я. — Я разоблачил Делони.

Сарменто охнул от удивления:

— Где теперь ее деньги? Я могу снова получить их.