Заговор дилетантов

Депеша из Петербурга? Что ж, похоже Михаилу и вправду vsio udalos — официальная депеша в берлинское посольство на предмет оказания помощи госпоже Хорватовой — явно дело рук моего благоверного, обивавшего в Петербурге пороги высокого военного начальства.

— Вы просили, чтобы встречу с нашим агентом вам устроили как бы случайно, на многолюдном сборище в одном из русских домов Берлина, — продолжала Елизавета Эдуардовна. — Что вы предпочитаете: обед у господина посла или вечер в доме княгини Доннерсмарк? Она по рождению русская и охотно принимает у себя соотечественников.

— Полагаю, светский вечер был бы предпочтительнее. Обед у посла наверняка проходит с соблюдением всех строгих норм этикета, и там трудно будет переговорить с глазу на глаз с нужным человеком. Вот только меня смущает одно — мы с княгиней хоть и соотечественницы, но не знакомы и даже не представлены. Как она воспримет мое появление на своем вечере?

— О, на этот счет не тревожьтесь. Я пообещала княгине, что приведу к ней в дом видную деятельницу Лиги борьбы за женское равноправие, прибывшую в Берлин из Москвы, и княгиня уже мечтает с вами познакомиться. А если ей к тому же намекнуть, что ваш визит представляет некий государственный интерес! Да вас примут как самую дорогую гостью! Только, Елена Сергеевна, я должна предупредить вас о двух вещах — во-первых, к вам, возможно, обратятся с просьбой выступить с лекцией о проблемах женской эмансипации в России, вы уж постарайтесь не отказать; а во-вторых, берлинские светские вечера отличаются рядом условностей, совершенно незнакомых нам в России. Собственно говоря, сезон светских развлечений здесь начинается очень поздно, в январе, когда при дворе императора Вильгельма происходит Schleppenkur — празднество, служащее сигналом к открытию сезона. Длится зимний сезон в Берлине всего пять-шесть недель. Поэтому княгине Доннерсмарк приходится, пока сезон не открыт, называть свой осенний бал просто званым вечером, чтобы не нарушать приличий, и соблюдать демократичные правила домашней вечеринки. Но все равно, как ни называй такое празднество, по сути это — бал, как известно всем приглашенным, а на балах в Германии замужним дамам танцевать не принято.

— То есть как — не принято?

— Вот такой неписаный закон — дамы никогда не танцуют, только девицы. Даже если даме восемнадцать лет и танцы ее настоящая страсть, она все равно не должна забывать о своем замужнем положении и отвлекать на себя кавалеров. Я на всякий случай вас предупреждаю, чтобы вы не попали в неловкую ситуацию.

— Но разговаривать с кавалерами не возбраняется? А то мой визит к княгине может оказаться пустой затеей.

— Разговаривайте сколько угодно, дорогая. Человек, с которым вы так желаете переговорить, сам найдет вас на балу и вступит в беседу. А мы с мужем заедем завтра за вами в отель, и все вместе отправимся на Парисиерплатц к княгине — она проживает в двух шагах от нашего посольства, но лучше все же явиться в экипаже.

Ну что ж, смело можно сказать, что наше дело сдвинулось — если мне удастся договориться о передаче бумаг господина Крюднера в посольство России для дальнейшей отправки их в Петербург по дипломатическим каналам, можно будет считать мою берлинскую миссию выполненной и смело возвращаться на родину, где ждет еще много загадок, связанных с этим делом.

Вот жаль только, что с господином Легонтовым я не могу связаться, чтобы обсудить последние новости. Надеюсь, он сам найдет возможность объявиться в ближайшее время. Бумаги ведь у него, а они вот-вот понадобятся.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Приготовления к званому вечеру. — Немецкий порядок применительно к парикмахерскому ремеслу. — Картина полного разгрома с небольшим живописным дополнением. — В той или иной степени родине предан каждый. — Пятьдесят две рассыпанных жемчужины. — Страна — первый сорт-с!

Раз уж мне предстоял званый вечер, да еще в незнакомом доме, полном представителей берлинского высшего общества, следовало заняться внешним обликом и продумать завтрашний туалет.

Большая удача, что я на всякий случай прихватила из Москвы вечернее платье, не нужно теперь метаться по салонам берлинских модисток, спешно подбирая на себя хоть что-нибудь подходящее. Праздник частный, а не придворный, значит, шлейф к платью не потребуется. Кое-какие драгоценности у меня с собой есть…