Заговор Дракона. Тайные хроники

Черкесы Дикой дивизии хотели было перерезать друзьям горло, но подоспели русские офицеры и спасли им жизнь. Один из черкесов в черной бурке заглянул в карие и жестокие глаза Марко:

– Вах! Мамой клянусь, сам проклятый шайтан сидит в тебе. Жаль, что я не успел с тобой разделаться.

Марко в ответ только хитро улыбнулся. Затем они с Тито жили в русском плену почти припеваючи, но Марко совершил геройский побег, а Тито застрял в России надолго и даже женился на русской. Говорят, что даже Тито завидовал храбрости и удачливости Марко. Правда ли это или всего лишь слух, никто не знает, но то, что Марко Саванович лично знал Иосипа Броз Тито, который его ценил, как опытного и бесстрашного командира, это истинная правда.

Марко командовал одним диким партизанским отрядом, название которого было «Красные дьяволята». До сих пор некоторые старики, прошедшие войну, с содроганием сердца говорят об этом отряде. И это содрогание отнюдь не священный трепет перед славой героев, а скорее животный страх. «Дьяволята» мстили всем, кто хоть как-то сотрудничал с сербскими фашистами или хорватами-усташами. Но особую ненависть у них почему-то вызывали православные священники, что пошли на сотрудничество с режимом фашистов. Эта ненависть была безрассудна, мало кто знал, что она передавалась рядовым партизанам прямо из сердца неистового Марко.

Вообще-то Сербская православная церковь не поддержала фашистский режим, поэтому многие иерархи погибли или прошли концентрационные лагеря, но, как всегда, были здесь и свои отступники. Многие из числа духовенства искренне считали, что между Сциллой коммунистов и Харибдой нацистов лучше держаться второй стороны. Муссолини оставался католиком-христианином, а коммунисты исповедовали полное безбожие. Сталин в России объявил безбожную пятилетку, взрывал храмы и расстреливал священников. Поэтому какая-то логика у отступников была. Нельзя сказать, что они, все как один, были подонками и трусами. Хотя для многих в те суровые годы главной задачей было выжить. Этих священников, сотрудничавших с фашистами, вместе с населением сел, где они служили, «Красные дьяволята» жестоко вырезали. Они не щадили даже детей, по собственному учению Марко, который ввел в обиход подчиненного ему партизанского отряда понятие «коллективная ответственность». Из детей предателей, по его мнению, не могло вырасти ничего лучше самих предателей. Если кто-нибудь из села становился предателем, тогда виноватыми оказывались все жители. Даже самые немилосердные из усташей поражались невероятной жестокости сербского партизана.

Марко лично и очень жестоко пытал всех отступников или тех, кого только подозревал в отступничестве, требуя отдать все материальные средства, включая спрятанные продукты, и рассказать все о передвижении вражеских войск. Как только он получал необходимое, отступников жестоко убивали, иногда их варили живьем в больших котлах. С усташами и то «дьяволята» поступали мягче, сразу же убивая, без особых истязаний.

На первый взгляд в личности этого деятеля Второй мировой не было ничего особенного, отличающего его от характерного типа злодеев-военачальников, распространенных в то время. Те же жестокость, непримиримость и садизм. Но у Марко все же была одна особенность: он был вампиром. Нельзя сказать определенно, были ли у него вампирские наклонности до войны или он приобрел их в результате упражнения в садизме и убийствах, но точно известно, когда именно вампиризм стал у него проявляться на людях.

Однажды, пытая одного католического священника-усташа, Марко надрезал ему запястье левой руки и стал жадно пить его кровь, впившись в его артерию. Для видавших виды партизан-головорезов отряда эти его странности не показались слишком уж странными. Они думали, что таков метод психологической войны: для того чтобы устрашить колеблющееся между двумя сторонами крестьянство, было мало обычных убийств – об этом знали как красные, так и черные. Даже монархисты-четники[5], несмотря на свою приверженность православию, прибегали к своеобразным методам устрашения. Говорят, что, выпив литр крови этого падре, Марко обернулся к своим приятелям, неохотно сплюнул и сквозь зубы прошептал:

– Это всего лишь католик, прихвостень Муссолини. Его кровь сродни крови псов, не то что кровь православных, чистая и свежая, как молодое вино.

Недалекие приятели лишь рассмеялись в ответ, хотя нужно было бы весьма задуматься. С сего дня, увидев спокойную реакцию своих соратников на эту дикость, Марко ввел употребление крови своих несчастных пленных в обычай. Очевидцы потом утверждали, что он как бы пьянел и расцветал от чашки свежей крови, его лицо розовело, а настроение улучшалось, как будто он выпил лучшей сербской лозы в хорошей дружеской компании.