Заговор Европы

Бежавший из фашистской Германии В. Шубарт только в России видел спасение европейской цивилизации и мира: «Именно Россия обладает теми силами, которые Европа утратила или разрушила в себе… Только Россия способна вдохнуть душу в гибнущий от властолюбия, погрязший в предметной деловитости человеческий род… Россия – единственная страна, которая способна спасти Европу и спасет ее, поскольку во всей совокупности жизненных процессов придерживается установки, противоположной той, которую занимают европейские народы… Русский обладает для этого теми душевными предпосылками, которых сегодня нет ни у кого из европейских народов».[1347] Томас Манн восклицал: «Уже много лет я желаю одного: взаимопонимания и союза с Россией».[1348]

Из Англии слышался голос Дж. Оруэлла: «Едва ли стоит напоминать, что среди интеллигенции сегодня основной формой национализма является коммунизм – если употреблять это слово в очень широком смысле, включая сюда не просто членов коммунистической партии, но и «попутчиков», и вообще русофилов. Коммунистом… я буду называть того, кто смотрит на СССР как на свою отчизну, кто считает своим долгом оправдывать политику русских и любой ценой служить русским интересам».[1349]

Даже такой жесткий реалист, которого навряд ли можно заподозрить в бесплодных мечтаниях, как У Черчилль вынужден был признать: «Несомненно, покорить Россию в материальном отношении вполне возможно, но в моральном отношении – это слишком ответственная задача, чтобы ее могли выполнить одни лишь победители. Осуществитъ ее мы можем лишь с помощью Германии…».[1350] Примечательно, что эти слова были сказаны почти за год до прихода Гитлера и фашистской идеологии (морали) к власти…

Упредить стремительное развитие России – в этом состоял главный вопрос. Геббельс в 1937 г. записывал: фюрер «объясняет напряженность, указывает на силу России, рассматривая наши возможности… надеется, что у нас будет еще 6 лет, но, если подвернется очень хороший случай, мы его не упустим».[1351] Для начала необходимо было решить проблему тылов. Гитлер объяснял в конце 1939 г.: «Мы можем выступить против России, только когда мы будем свободны на Западе».[1352] И Гитлер последовательно решал эту проблему. Ну а случай, очевидно, подвернулся во время советско-финской войны. Геббельс по ее итогам писал: «Русская армия мало чего стоит. Плохо руководима… Фюрер вновь определяет катастрофическое состояние русской армии. Она едва способна к боям. К тому же – упорство финнов. Возможно, что и средний уровень интеллектуальности русских не позволяет производить современное оружие».[1353] В конце ноября 1939 г. Гитлер отмечал: «фактом является то, что в настоящее время боеспособность русских вооруженных сил незначительна. На ближайшие год или два нынешнее состояние сохранится… Время работает на нашего противника. Сейчас сложилось такое соотношение сил, которое для нас улучшиться не может, а может только ухудшиться».[1354] Спустя месяц был подписан к разработке план «Барбаросса». Через год, 13 декабря 1940 г., Гальдер приходил к выводу: «Решение вопросов о гегемонии в Европе упирается в борьбу против России». А. Гитлер 9 января 1941 г. констатировал: «Особенно важен для разгрома России вопрос времени».[1355] 24 мая 1941 г. Геббельс: «Россия должна быть разложена на составные части… на Востоке нельзя терпеть существования такого колоссального государства…».[1356]

Советское правительство не сомневалось в намерениях Гитлера, так в 1934 г. К. Ра дек замечал: «мы знаем, что Версаля больше не существует. Вы не должны представлять себе, что мы окажемся настолько глупыми, что попадем под колеса мировой истории. Мы знаем кое-что о германских возможностях вооружаться. Политика СССР заключается в том, что бы продлить мирную передышку».[1357] Еще несколько лет, и Россия могла бы быть недостижима.