Заговор францисканцев

– Вы – ответ на мои молитвы, Джакомина! – вырвалось у него. – Каждый день я молился в часовне, на коленях умоляя святого Франциска и брата Лео дать ответ, как мне снова пробраться в Сакро Конвенто и получить нужную рукопись. Мне и в голову не пришло, что в Сан-Дамиано тоже могут храниться копии. – Он прикусил кулак, прикидывая возможности. – Амата покинула обитель с миром?

– Разумеется. Она не сделала ничего такого, чтобы лишиться их благосклонности.

– И из любви к вам, из уважения к памяти фра Лео мать настоятельница могла бы доверить девушке...

– Не смейте даже заговаривать об этом, брат! Я не позволю снова подвергать Амату опасности. Маэстро Роберто говорит, что два брата с утра до вечера торчат в переулке, следят за всяким, кто входит и выходит из этого дома.

– Они за мной следят, мадонна. Обеты не позволят им приблизиться к женщине-мирянке. Амата могла бы отнести в обитель Бедных женщин ваш дар – скажем, кусок полотна. В корзинке. И вернуться с манускриптами – мне особенно нужны два. Уж если она умудрилась так спрятать рукопись Лео, что я ничего не заметил, то и сторожевых псов Бонавентуры сумеет провести.

Донна Джакома хотела было заметить, что мало кто из братии может сравниться с отшельником в наивности и рассеянности, однако прикусила язык. Кроме того, его предложение выглядело не таким уж бессмысленным. Она уже готова была признать, что мысль стоит того, чтобы ее обсудить, когда сообразила, что он отвлекает ее от цели.

– А уроки?

Конрад усмехнулся, как барышник, задумавший выгодную сделку.

– Договоримся: если Амата сумеет принести мне «Первое житие святого Франциска», написанное Фомой из Челано, и «Легенду трех спутников», я буду ее учить. Конечно, по книгам, подобающим девице.

Донна Джакома кивнула на две оставшиеся закрытыми книги.

– Я в девичестве читала их. Одна – о хороших манерах; вторая – наставление для молодых жен по ведению хозяйства. Она научится не только читать, но и достойно вести себя.

Отшельник презрительно фыркнул:

– Попробуйте сделать трубу из свинячьего хвоста! Ее пальцы крепче стиснули набалдашник трости:

– Это говорит человек, который не так давно вломился сюда дикарь-дикарем?! Если уж я вас сумела отмыть, брат Конрад, то обучить девушку как-нибудь сумею. Придет день, когда она будет здесь хозяйкой, а значит, должна уметь соответственно держаться и вести дела.

Ей снова удалось поразить отшельника.

– У меня нет наследников, – продолжала донна Джакома, – кроме родственников покойного мужа, с которыми я не виделась десятилетиями. Симоне делла Рокка лишил Амату причитающегося ей по рождению состояния, достойного воспитания и надежды на приличное замужество. Когда придет время, она получит мой дом и доход – в приданое, если захочет. Женщина такого ума и наружности, с таким состоянием составит достойную партию любому мужчине в христианском мире – я хочу сказать, любому, не связанному обетом безбрачия.

При всем своем добродушии Джакома не удержалась от того, чтобы уколоть его. Конрад упорно принижал достоинства девушки и заслужил, чтобы его поставили на место. Она видела, с каким трудом он принимает ее заявление, и понимала, что заново разожгла в нем внутреннюю борьбу. Джакома лелеяла собственные мечты, и одна из них состояла в том, чтобы свести этих двоих вместе или, по крайней мере, заставить открыто признать, что они дороги друг другу. До такого признания Конрад мог бы снизойти и не нарушая обетов. В том, что он останется им верен, как бы жестоко ни обошелся с ним орден, Джакома не сомневалась. Если в отшельнике было нечто героическое, так только его упорство и постоянство. Женщина думала о фра Лео, о том, как пересекались их жизни последние пятьдесят пять лет. Быть может, Конраду с Аматиной будет дано хотя бы такое утешение.

Чтобы сменить тему, донна Джакома тростью подтолкнула к Конраду книги.

– Пока вы их просматриваете, я поговорю с Аматиной, – и, помолчав, добавила: – Она, знаете, на все пойдет ради вас.

Теперь, когда все уладилось, она позволила себе улыбнуться.

– И прошу вас, брат, не говорите ей ничего о нашей беседе. Она думает, что я просто выкупила ее у Бедных женщин, и ничего не знает о моих планах на будущее.

Амата выбралась из дома донны Джакомы под холодные яркие звезды Скорпиона, созвездия, отмечавшего день ее рождения – сколько же веков тому назад? Буря ушла в горы, оставив после себя лишь тонкий шлейф облаков на востоке, но ветер врывался в переулок снизу и метался вокруг дома римлянки. Она сразу замерзла даже под теплым плащом.

Девушка оглянулась по сторонам. Как она и ожидала, в конце переулка маячила сутулая фигура. Монах, стороживший другой конец, сумел успешнее скрыться в тени домов и защититься от ветра, но Амата не сомневалась, что соглядатай на месте. Она подняла корзину и установила ее на голове с изяществом опытной служанки. Спускаясь по лестнице, она рассчитала, что сумеет выйти к юго-западным воротам ко времени, когда стража откроет их на день.