Заговор Глендовера

Никогда ещё мне не казались такими аппетитными хлеб домашней выпечки и деревенский сыр.

Мадрин наклонился и, зачерпнув воды, попил из ладони. Я последовал его примеру. Вода была холодная и очень приятная на вкус.

— Местные жители верят, что вода из этого источника святая, — проговорил Мадрин.

— Наверное, они считают её целебной, — высказал я предположение.

— Говорят, она хорошо помогает при глазных и кожных заболеваниях.

— Помолившись святому Селину, они поливают себя водой, и все их болезни проходят.

— Конечно, она помогает тому, кто верит, — сказал Мадрин. — Существует легенда, что, когда святая Уинифред отказала одному своему поклоннику, он отрубил ей голову. В месте, где упала отрубленная голова, из земли пробился ключ. Вода из этого ключа была святая. Это было в Холливен, в Северном Уэльсе.

— С помощью этой воды её, разумеется, оживили?

— Конечно. Святой Бьюно, её родственник, окропил её водой из источника, и она ожила. Она потом постриглась в монахини и стала аббатисой. Она дожила до глубокой старости.

— Удивительно интересно, — заметил я.

«Как жаль, — подумал я, — что поблизости не оказалось святого, который бы окропил водой Глина Хьюса». Мне казалось, что в этом мрачном месте вряд ли поселился бы святой человек, скорее здесь скрылся бы от людей кто-нибудь из тех, кто поклоняется дьяволу.

Послышался топот копыт — это подъехала Мелери Хьюс. Она ловко соскочила с лошади и привязала её к тому же деревцу, где были привязаны и наши пони. Мелери была в мужском костюме и, как я заметил, ехала без седла. Высокая и удивительно красивая, она, наверное, в бальном платье была бы неотразима, но здесь, в этой мрачной котловине, с развевающимися по ветру чёрными волосами, она напоминала колдунью.

— Мистер Сандерс и мой дядя, — сказала она после того, как мы познакомились, — просили меня оказать вам помощь в вашем расследовании. Но боюсь, вы прибыли слишком поздно.

Она прекрасно говорила по-английски. Мадрин потом объяснил мне, что отец отправлял её учиться в английскую школу в Шрусбери. Мне сразу же бросилось в глаза, что в Мелери полностью отсутствовали традиционно восхваляемые обществом девичьи качества, такие, как скромность, робость, женственная мягкость. Её глаза смотрели на меня по-мужски прямо и изучающе, и я понял, почему Бентон Тромблей не мог бы стать мужем Мелери, — он, как всякий наивный романтик, идеализировал женщину и не способен был полюбить такую независимую и решительную девушку, как она.

— Скажите, кто-нибудь знал о том, что ваш отец придёт сюда? — спросил я. — И второй вопрос: что ему здесь было нужно?

— Не знаю, — покачала она головой. — Он никому ничего не сказал. Взял с собой собаку и ушёл. То, что он пошёл с собакой, не имеет особого значения — он всегда брал её с собой.

— Он поехал на лошади?

— Нет. Пошёл пешком.

— Мне кажется, фермеру тут нечего делать, — начал было я и осёкся, потому что был профаном в этом вопросе. — Может быть, он искал отставшую овцу?

— Овцы сюда не заходят. Здесь вообще никого не встретишь, кроме чужаков, которые заглядывают сюда из любопытства, да тех, кто лечится водой источника.

— Это место находится в пределах вашей фермы?

— Нет, моя ферма находится вон в той долине. — Она показала рукой в сторону, и я обратил внимание, что она особенно подчеркнула слово «моя».

— Получается, что у вашего отца не было никаких причин идти сюда?

— Да, так, — отрывисто ответила она.

— Покажите мне место, где нашли его тело. Оказалось, оно лежало в развалинах, и его нашли только потому, что собака Хьюса привела сюда пастуха. Я заключил из этого, что убийцы скорее всего не затащили сюда тело, чтобы спрятать, — ведь всё равно здесь никого не бывает, — а нанесли Хьюсу удар чем-то тяжёлым сзади по голове, когда он пришёл сюда сам. Хьюс упал на землю вниз лицом. Собака тоже получила удар по хребту, — по словам Мелери, она долго потом хромала.

Попросив Мелери и Мадрина отойти в сторону, я начал осмотр места убийства. Согнувшись в три погибели, иногда опускаясь на колени, я двигался по спирали от места, где лежал труп. Разумеется, я ничего не нашёл. Какой-нибудь сигарный окурок или огрызок сыра оказались бы сейчас весьма кстати, но вряд ли кто-нибудь из валлийских крестьян мог позволить себе закурить сигару, и уж конечно сыр был бы съеден вместе с корочкой. Я обрадовался бы любому свидетельству того, что сюда наведывался хоть какой-то человек — убийца ли или кто другой. Но не было решительно ничего. Я не обнаружил и следов ног — видимо, их смыли дожди.

Когда радиус спирали стал довольно большим, я наткнулся на кустарник и осторожно поднял свисающие до земли ветки. Под ними я увидел на почве отпечаток ботинок. Я передвинулся в сторону и под другим кустом тоже обнаружил следы. Я подозвал Мелери и Мадрина.

— И что это значит? — спросила удивлённая Мелери.

— Значит, здесь убийцы, по-видимому, поджидали вашего отца и затем напали на него сзади.