ЗАГОВОР ГОРБАЧЕВА И ЕЛЬЦИНА: КТО СТОЯЛ ЗА ХОЗЯЕВАМИ КРЕМЛЯ?

Генеральный секретарь компартии М. С. Горбачев был избран первым Президентом Советского Союза и дал присягу на верность Конституции и народу за полтора месяца до открытия XXVIII съезда КПСС. Генсек-президент сосредоточил в своих руках беспредельную власть, а получив чрезвычайные полномочия, мог осуществить в стране любые реформы, довести до конца перестройку, добиться того, чего добился, например, за короткое время Китай, не разрушая страну, не четвертуя и не разделывая ее так, как разделывают для продажи говяжью тушу. Но двинуть страну по пути, проторенному коммунистами Китая, он и не пытался, поскольку, связав себя обязательствами с руководством западных стран и, прежде всего, с Дж. Бушем (старшим) и Маргарет Тэтчер («железной леди») — вывести страну на «магистральный капиталистический путь», он превратился в ярого антикоммуниста, хотя до поры до времени скрывал свое позорное перерождение. Это уже потом, годы спустя он кликушествал по всему миру, что именно он является могильщиком коммунизма: «Когда Ельцин разрушил СССР (подумать только, а он, сосредоточивший в своих руках необъятную власть, тут оказывается ни при чем. — А. К), я покинул Кремль, и некоторые журналисты высказывали предположение, что я буду при этом плакать. Но я не плакал, ибо я покончил с коммунизмом в Европе. Но с ним нужно также покончить и е Азии, ибо он является основным препятствием на пути достижения человечеством идеалов всеобщего мира и согласия… Путь народов к действительной свободе труден и долог, но он обязательно будет успешным. Только для этого весь мир должен освободиться от коммунизма»[311].

В. И. Болдин вспоминал: «После XIX партийной конференции в составе ЦК, среди руководителей местных партийных комитетов осталось достаточно много людей, которые хорошо помнили март 1985 года, пленум, где избирался генсеком М. С. Горбачев. Запечатлелись у них в памяти и его первые довольно робкие шаги, неуверенность в своих действиях и потребность в помощи и советах. Как важна была эта помощь пять лет назад и как мешали теперь те же люди, которые помнили генсека слабым, ищущим поддержки! Драматизм положения, а может быть, и трагедия окружавших лидера людей — они были больше не нужны, потому что многое знали, не лебезили перед начальством. Теперь удобнее стали другие, молодые и старые, почитающие своего кумира. В 1990 году М С. Горбачев был уже иным человеком, и для задуманного им государственного переворота и смены общественного строя нужны были другие методы работы, новые люди в руководстве партии, в составе ЦК и правительстве. Но даже после серьезного обновления состава первых секретарей обкомов и крайкомов он продолжал негодовать.

— Разве можно с ними работать, — говорил он, расстроенный критическими выступлениями, в перерыве одного из пленумов. — Обновляться надо, скорее обновляться.

XXVIII съезд партии такую возможность предоставлял, и М. С. Горбачев всячески форсировал его подготовку. Ему хотелось сделать этот съезд столь же звонким и открытым, демократичным, как съезды народных депутатов СССР. Для этого был применен принцип альтернативы при выборе делегатов. И все действительно пошло по схеме работы Советов. Развернулась активная борьба за избрание делегатов на съезд. В партийных организациях, распаленных критикой недостатков в работе руководства, порой выдвигались и избирались делегатами не умудренные опытом люди, а те, кто мог произнести самые резкие слова, не взирая на лица.

Прежнего контроля и нужной помощи со стороны оргпартотдела ЦК — теперь не было. Он существенно «похудел» после сокращения, работники его боялись вмешиваться в дела партийных комитетов и организаций, и тем более в выборы делегатов. Это и физически стало невозможно. В некоторых секторах отдела осталось но 4 — 5 человек, хотя курировали они регионы от Курска до Закавказья. В результате секретари ЦК лишились большого объема информации, не знали, что происходит на местах. А в ЦК компартий республик, обкомах и крайкомах КПСС не ведали о делах центра. Количество поездок работников ЦК на места сократилось, средства на телефонные разговоры резко уменьшились. Происходила та самая потеря рычагов управления, о которой я уже говорил.

В нормальных условиях для партийной организации это вроде бы и не страшно, но в системе, сложившейся за многие годы, когда все исходило из одного центра, самостоятельно решать вопросы на местах не привыкли. В парткомах царила растерянность. К этому следует добавить, что генсек после избрания Председателем Верховного Совета, а затем Президентом СССР потерял интерес к рассмотрению вопросов партии на заседаниях Секретариата и Политбюро ЦК. Они, как говорилось, проводились от случая к случаю, документы ЦК на места поступали все реже и не давали достаточно полной информации о том, что происходит в стране и КПСС, какие стоят задачи перед партийными организациями. Кроме того, резко сокращались районные комитеты, которые быстро утратили возможность влиять на обстановку.