ЗАГОВОР ГОРБАЧЕВА И ЕЛЬЦИНА: КТО СТОЯЛ ЗА ХОЗЯЕВАМИ КРЕМЛЯ?

«Пожелтевшая, почти остывшая папиросная бумага. Канцелярский картон. Фиолетовые стойкие чернила. Передо мной «Дело № 5644», по которому в 1934 году проходила группа бывших крестьян, работавших на стройке в Казани. Среди них мой отец Ельцин Николай Игнатьевич.

Было ему в ту пору двадцать восемь лет. Почему он проходил вместе со своим братом Андреем? Брату было и того меньше — двадцать два.

Перед этим семью нашу «раскулачили». Сейчас мы все начинаем забывать, что это такое. А все было, как говорится, проще пареной репы. Семья Ельцина, как написано в характеристике, которую прислал чекистам в Казань наш сельсовет, арендовала землю в количестве пяти гектаров. До революции хозяйство отца было кулацкое, имел водяную мельницу и ветряную, имел молотильную машину, имел постоянных батраков, посева имел 12 га, имел жатку-самовязку, имел лошадей до пяти штук, коров до четырех штук…»

Имел, имел, имел… Тем и был виноват — много работал, много брал на себя. А Советская власть любила скромных, незаметных, невысовывающихся. Сильных, умных, ярких людей всех не любили и не щадили.

В тридцатом году семью «выселили». Деда лишили гражданских прав. Обложили индивидуальным сельхозналогом. Словом, приставили штык к горлу, как умели это делать»[442].

Мог сын и внук любить власть, которая отняла у деда все, что он имел? Конечно же, не мог. Хотя обратите внимание на рассуждения Ельцина: «имел, имел, имел… Тем и был виноват — много работал…». А ведь чуть выше в деле № 5644, которое так усердно изучал Ельцин, сказано: «имел постоянных батраков». Вот ведь кто создавал богатство Ельцину-деду — батраки. И был он самым обыкновенным эксплуататором, против чего и боролась Советская власть.

Кстати, запрет партии пагубно отразился на миллионах и миллионах ни в чем не повинных ее членов. Демократы раздували шум вокруг мнимых миллиардов долларов, вывезенных за рубеж, вокруг золота партии. Гайдар даже нанял американских частных детективов, которые искали по всему миру партийные деньги, но нельзя найти того, чего нет, даже в угоду больному воображению. За эту гайдаровскую авантюру пришлось заплатить детективам несколько миллионов долларов из российского бюджета, т. е. из кармана налогоплательщиков.

Справедливости ради надо сказать, что не один Ельцин виноват в разгроме КПСС. Не меньшая вина тут и Горбачева, его предшественников. Коррозия некогда монолитной партии разъедала ее изнутри. С приходом Горбачева в партии начали образовываться фракции, различные течения, платформы. Он это всячески поощрял. К августу 91-го в КПСС состояло уже не 18 млн., а 14 с небольшим. Одни вообще демонстративно вышли из рядов КПСС, как это сделали М. Захаров сотоварищи, сожгли партбилеты, другие разбрелись кто куда: к Нине Андреевой, Анпилову, Бузгалину и Косолапову, Зюганову, Медведеву и Денисову, Липицкому и Руцкому, а позднее к Лимонову, Тюлькину, Шенину, Умалатовой.

Немалая часть присоединилась к Демократической партии Травкина, к Жириновскому, и т. д. и т. п. Одно это говорит о том, что внутри партии уже давно шли процессы, которые привели к столь печальному финалу. Эту боль за распадающуюся партию выразил известный советский (украинский) писатель, бывший заместитель Председателя Совета Национальностей Верховного Совета СССР, член ЦК КПСС Борис Ильич Олейник:

«Как бы там ни было, я несу моральную ответственность за несостоятельность ЦК, который должен уйти с политической сцены, естественно, вместе со мной, тем самым подтвердив и мое личное мнение о том, что в нашей партии с конца 20-х годов существовало две партии. Одна — номенклатура и другая — по существу, вся партия, добывающая хлеб насущный, уголь, металл, и о которой вспоминали верхи, когда наступал час уплаты взносов или когда составлялись поименные списки на расстрел в 1937 году, или когда надо было идти в смертельную атаку: «Коммунисты, три шага вперед!»

И снова эти же верхи подставили дважды расстрелянную партию под третий расстрел, пока что моральный. Когда же прекратится это издевательство?»[443].

Продолжим мысль Бориса Ильича. Да, были, по существу, две партии. И первая — номенклатурная жила уже в светлом будущем, построила для себя коммунизм. Многие коммунисты-руководители, носившие такие же партбилеты с силуэтом Ленина, как и все остальные, имели все, катались, как сыр в масле: хорошие квартиры у них были, служебные машины для себя и домочадцев, бесплатные номенклатурные здравницы 4-го Управления Минздрава. Все это было. И Борис Ельцин верно уловил настроение народа, его возмущение барскими привилегиями, о которых и сам Ельцин знал не понаслышке.