ЗАГОВОР ГОРБАЧЕВА И ЕЛЬЦИНА: КТО СТОЯЛ ЗА ХОЗЯЕВАМИ КРЕМЛЯ?

Да и хотел ли Горбачев, чтобы военные вступились за сохранение СССР? Тем более, что шок от содеянного в Беловежье уже миновал. Да и был ли шок у Президента даже на второй день после подписания Беловежского соглашения? Вот фрагмент телефонного разговора между Горбачевым и Л. Кравчуном, сидевшим на даче в Кончу-Заспу в окружении вооруженных до зубов спецназовцев. После того как Кравчук решительно отказался ехать в Москву на «разбор полетов», он продолжал чуть ли не упрашивать его: «В общем, так, — сказал официальным тоном, — я прошу срочно прибыть в Москву. Как член Совета Федерации вы обязаны прибыть в Москву. Здесь находится Назарбаев, здесь Ельцин, и вы с Шушкевичем также должны быть здесь. Вот мы соберемся впятером и еще раз обсудим этот вопрос. Это не рядовое дело. Вы ж посмотрите — мир содрогнулся…»

Я не стал увиливать от прямого ответа: «Михаил Сергеевич, я в Москву не поеду. К уже сказанному добавить мне нечего. Я поставил под документом свою подпись и дезавуировать ее не собираюсь, что бы вы мне ни говорили, как бы ни вынуждали. Дело сделано…»[538].

Дело сделано. Нужно было срочно оповестить об этом весь мир. Е. Гайдар: «…Подписав документ, В. Ельцин в присутствии Л. Кравчука и С. Шушкевича позвонил Е Шапошникову, сказал о принятом решении, сообщил, что президенты договорились о его назначении главнокомандующим объединенных вооруженных сил Содружества. Потом последовал звонок Дж. Бушу, тот выслушал, принял информацию к сведению. Наконец звонок М. Горбачеву и тяжелый разговор с ним…»[539] На вопрос, почему сначала сообщили президенту США, он ответил:

«Речь шла о юридическом роспуске ядерной сверхдержавы, которая много лет рассматривалась в качестве главного потенциального военного противника США, а мы, в свою очередь, рассматривали их как главного военного противника. Отношения между этими двумя государствами определяли вообще — будет ли существовать мир или нет. Поэтому, подписывая соглашение, Ельцин и другие руководители, по существу, брали на себя ответственность за сохранение ядерной безопасности. Совершенно естественно, что первый звонок был тому человеку» который в высшей степени заинтересован, чтобы у нас ситуация была безопасной, а мы были заинтересованы в спокойной реакции этой стороны»[540]. Г. Э. Бурбулис «…Сначала позвонили Шапошникову, потом Бушу, потом Горбачеву. Смысл слов Буша был таков: произошло то, чего давно ожидало мировое сообщество…»[541]

Как проходил разговор с Дж. Бушем лучше всего узнать из его собственных воспоминаний:

«8 декабря Ельцин позвонил мне, чтобы рассказать о своей встрече с Кравчуком и Президентом Беларуси Станиславом Шушкевичем. На самом деле он все еще находился с ними в охотничьем домике неподалеку от Бреста. «Сегодня в жизни нашей страны произошло очень важное событие, и я хочу рассказать вам о нем лично, прежде чем вы узнаете о нем из газет», — сказал он напыщенно. По его словам, эта встреча продолжалась уже два дня, и они пришли к выводу, что «существующая система и Союзный договор, который все заставляют нас подписать, нас не устраивают. Именно поэтому мы собрались вместе и буквально несколько минут назад подписали совместное соглашение».

Было похоже, что Ельцин читал по бумаге заранее заготовленное заявление… «Это соглашение, — продекламировал он, — состоящее из шестнадцати статей, по сути, создает содружество или группу независимых государств». Короче, он только что сказал мне, что они с Президентами Украины и Беларуси решили распустить Советский Союз.

Когда он закончил читать подготовленный текст, его тон изменился. Он пояснил, что это соглашение содержит статью, которая открывает содружество для всех бывших республик. Этот документ был уже подписан тремя присутствовавшими руководителями республик. Он только что закончил разговор с Президентом Казахстана Назарбаевым, который полностью поддержал их действия и намеревался сам подписать соглашение как можно скорее.

…Я не хотел преждевременно выражать нашу поддержку или неодобрение, поэтому просто сказал: «Понятно».

…«Господин Президент, — добавил он, — должен сказать вам доверительно, что Президент Горбачев пока об этом не знает. Он знал, что мы собирались встретиться, я сам ему сказал об этой встрече. Разумеется, мы немедленно направим ему текст нашего соглашения, так как ему, несомненно, придется принимать решение на своем уровне. Господин Президент, сегодня я был с вами очень, очень откровенен. Мы, четыре государства, чувствуем, что это — единственный выход из критической ситуации. Мы не хотим ничего делать скрытно — мы прямо сейчас сделаем заявление для печати. Мы надеемся на ваше понимание».