Заговор Горбачева и Ельцина: кто стоял за хозяевами Кремля?

Представьте себе большую, дружную семью, в которой жена вдруг объявляет, что будет спать, с кем пожелает, муж — отказывается приносить зарплату, сын — демонстративно не приходит ночевать, дочь, напротив, водит клиентов домой, а старая бабка перегораживает общий коридор, требуя плату за проход. Но при этом все продолжают наперебой уверять, что они — единая семья, спаянная узами родства и взаимной любви.

То же самое начало происходить — в другом, понятно, масштабе — и в Советском Союзе. В борьбе за престол и Ельцин, и Горбачев жили не завтрашним днем, а исключительно сегодняшним, руководствуясь нехитрым принципом: чем хуже — тем лучше.

Ни у одного, ни у второго не было никакой внятной политической и экономической программы. Горбачев откровенно не понимал, что делать ему с разваливающейся державой. Ельцин же, напротив, предпринимал все возможное, дабы усугубить и без того незавидное положение противника: в этом и заключалась его политическая программа…»[301]

Эйфория от практически единогласного голосования за принятие Декларации была настолько велика, что впоследствии было принято решение считать 12 июня праздничным днем. Мало кто может объяснить, что это за праздник. Со временем российские граждане стали забывать, что же такое сверхреволюционное произошло в тот день, и стали воспринимать этот день, как дополнительный выходной. Так, на вопрос корреспондента радиостанции «Маяк», — «Как Вы отмечаете этот праздник?», — известный политический деятель, директор Института диаспоры и интеграции Константин Затулин ответил: «…я данный праздник не отмечаю, просто использую выходной день». И вот почему:

«…это очень странный праздник. С одной стороны, 12 июня — это день принятия документа, то есть бумаги. В составе Советского Союза одна из союзных республик — Российская Федерация — заявила о своем суверенитете. В то время это было очень модным. Если говорить о реальной независимости России от Советского Союза, то есть о его прекращении, то люди, которые считают это праздником, должны были бы отмечать данную дату 8 или 9 декабря, когда были подписаны Беловежские соглашения, или, может быть, день, когда они были ратифицированы в Верховном Совете. Не совсем понятно, почему нужно праздновать намерения. У России точно должны быть праздники. Но совсем не обязательно считать праздником день, когда политическая элита России в Москве решила, что справиться со всем тем, что ей досталось в наследство от прежних времен, она не может. Вот она и расписалась в своем бессилии, назвав это независимостью»[302].

Действительно, называть этот, по существу, трагический для России день праздником, это что-то из области сюрреализма.

Декларация 12 июня воспринималась как защитная мера, которая должна была спасти Россию от распада. За декларацию голосовали и коммунисты, и демократы, и сторонники Ельцина, и его яростные противники. Все хватались за соломинку — положение в стране становилось все более отчаянным. Казалось, что если нельзя спастись всем вместе, то надо, по крайней мере, спасти себя.

Летом в Москве все продукты и товары стали продавать при предъявлении паспорта со столичной пропиской, чтобы ничего не доставалось приезжим. Москвичи были довольны, хотя еды от этого не прибавилось.

Декларацию о суверенитете поддержал и главный противник Ельцина на выборах Иван Полозков, который вскоре станет первым секретарем ЦК компартии РСФСР. Валентин Купцов, один из будущих руководителей российской компартии и яростный оппонент Ельцина, говорил тогда:

— Моя личная оценка: принятие Декларации о суверенитете — главный итог работы Первого съезда народных депутатов Российской Федерации. Важно, что этот принципиальный документ поддержан практически всем народом России…