Заговор Горбачева и Ельцина: кто стоял за хозяевами Кремля?

«Его речь была переполнена грубыми, оскорбительными замечаниями в мой адрес. Руки дрожали! Видно было, что он не владел полностью собой и с усилием, с натугой читал заготовленный заранее текст. Спустя 20 дней, 9 марта в очередном своем выступлении в Доме кино Ельцин уже призвал своих сторонников «объявить войну руководству страны, которое ведет нас в болото». Заявил, что Горбачев «обманывает народ и демократию». 10 марта в Москве демократы собрали митинг в поддержку Ельцина, шахтеров, суверенитета России.

Смысл этих конфронтационных действий был ясен. За ними стояло стремление заранее обесценить результаты референдума, помешать использованию его в интересах укрепления Союза, Очевидно, в штабе демократов имели сведения о настроении людей и чувствовали, что ответ на вопросы референдума будет, бесспорно, положительным. Успех референдума они расценивали как успех Горбачева, а это не согласовывалось с их расчетами».

— Откровенно говоря, — продолжает Горбачев, — я и раньше предвидел, как отреагирует Ельцин на референдум. В президиуме он сидел справа от меня и даже от злости бросил наушники, когда съезд все-таки проголосовал за проведение всенародного опроса. Считал, что Горбачев таким образом «перехитрил», наберет себе «очки», а в итоге его честолюбивые планы будут перечеркнуты. В кругу моих советников мы говорили и о том, что выступление Ельцина по телевидению было составлено в привычном для его окружения стиле. Ударить слушателя обухом по голове, привести в шоковое состояние — вот излюбленный их прием. Конечно, они отдавали себе отчет, что разумные, серьезные люди не примут на веру бездоказательность обвинений и будут обеспокоены явной конфронтацией этого выступления. Ведь кому не ясно, что если Председатель Верховного Совета России призывает идти войной на Президента СССР, то добра от этого стране не будет.

А вот позиция Б. Ельцина по этому вопросу:

«Для чего был нужен референдум, все понимали. Во-первых, чтобы придать легитимность чрезвычайному положению уже в масштабах страны. И, во-вторых, чтобы получить «законное право» бороться с российской независимостью.

Каждый день телекомментаторы запугивали народ развалом Союза, гражданской войной. Нашу позицию представляли как чисто деструктивную, разрушительную. Пугать гражданской войной — это просто. По-моему, многие уже всерьез ждали ее. Поэтому я испытывал острую необходимость объясниться. Объяснить, что реформы Союза — это не его развал…

… Стало совершенно очевидным, сказал я телезрителям, что, сохраняя слово «перестройка», Горбачев хочет не перестраиваться по существу, а сохранить систему, сохранить жесткую централизованную власть, не дать самостоятельности республикам, а России прежде всего… Я отмежевывался от позиции и политики президента, выступаю за его немедленную отставку…

Заглядывая вперед, могу сказать, что последствия этого шага были благоприятными — как и некоторые другие мои резкие заявления. В конечном итоге мое выступление не осложнило, а разрядило обстановку в стране. Хотя и страшно оскорбило Горбачева».

В этот период обострения борьбы с Горбачевым Ельцин кинулся за поддержкой за рубеж, поехал в Страсбург, на сессию Европарламента. Но, к своему удивлению, встретил не то, что поддержку, а получил головомойку, оказался под холодным, даже, можно сказать, ледяным душем. Особенно неприятным для Ельцина, писала французская газета «Монд», был понедельник, когда его подвергла суровому испытанию группа социалистов Европарламента. Ельцин не ожидал, что его будут называть «дельцом» и «безответственным человеком», что председатель группы социалистов Жан-Пьер Кот упрекнет его в том, что он «представляет собой оппозицию Горбачеву», с которым, как он сказал, «мы чувствуем себя увереннее».

Депутаты Европарламента в очень недипломатических выражениях, если верить «Берлинер цайтунг», дали понять «главному сопернику» М. Горбачева, что его единоборство с Горбачевым не находит понимания. Его стремление установить прямые отношения между Страсбургом и российским парламентом было отклонено.

Забегая несколько вперед, отметим, что не в пример чопорным европейцам президент США — Дж. Буш пристально присматривался к «боевым действиям» Ельцина по свержению режима Горбачева. Как мы помним он не хотел принимать Ельцина в сентябре 1989 года, но переступил через себя, принял. Сразу же после августовских событий 1991 года Дж. Буш, как бывший директор ЦРУ публично заявил, что приход к власти режима Ельцина — это «наша победа — победа ЦРУ». Между правительством США, ЦРУ с представителями режима Ельцина устанавливаются самые тесные контакты.

В октябре 1992 года тогдашний директор ЦРУ масон Р. Гейтс в обстановке строгой секретности встречается с Ельциным с глазу на глаз. Причем Ельцину даже не дают возможности пользоваться услугами своего переводчика, которого просто выставляют за дверь, и весь перевод, поскольку Ельцин в английском ни «бэ», ни, «мэ», осуществляет переводчик директора ЦРУ.