Заговор губернатора

Плавно подкатила длинная мощная машина. Андриас сел впереди, а двое в форме запихнули Двейна на заднее сиденье и устроились рядом. Андриас отдал отрывистое распоряжение, и машина устремилась вперед.

Шофер сунул руку под приборный щиток, и тут же на крыше автомобиля завыла визгливая сирена. Немногочисленные машины, ехавшие по широкому прямому шоссе, подались в сторону, пропуская мчащийся лимузин.

Впереди виднелись высокие шпили города. Грациозные, достигавшие нескольких сотен футов в высоту, они казались Двейну одновременно и сказочными, и странно знакомыми. Где-то он их раньше видел. Он покопался в глубинах памяти, пытаясь пробить окутавшую ее непроницаемую облачную дымку и вызвать к жизни воспоминания, которых просто не могло не быть. Кажется, это называется амнезией — полное забвение всего, что было в жизни. Он слыхал об этом, но и представить себе не мог, что такое случится с ним!

Кажется, меня зовут Питер Двейн, думал он. И я, говорят, убил человека.

Эта мысль показалась ему вздорной. Говорят, какой- то седой по имени Стивенс. Двейн попытался вспомнить. Да, был один седой. И был спор. Что-то насчет денег и перевозки грузов, которые Стивенс поставлял Двейну. Был даже разговор об убийстве. Но чтобы это случилось в действительности!.. Двейн беспомощно посмотрел на свои руки.

Андриас повернулся и бросил на Питера колкий взгляд. Потом в его глазах мелькнула нерешительность, он быстро отвернулся и, ничего не сказав, рассеянно уставился прямо перед собой.

— Кто такой этот Андриас? — шепотом спросил Двейн у ближнего к нему охранника. Тот вытаращил глаза.

— Губернатор Андриас — полномочный представитель Лиги на Каллисто. Ты что, не знаешь Лигу Земли и Марса? Они назначили губернатора Андриаса, чтобы он… ну, чтобы он правил тут от имени Лиги.

— Лига? — переспросил Двейн, насупив брови. Да, как-то раз он слышал что-то о какой-то там Лиге. Но все это как-то смутно и неясно…

Второй страж заерзал и склонился к Двейну.

— Заткнись, — тяжело произнес он. — У тебя еще будет возможность поболтать вволю.

Однако возможность представилась не скоро. Час спустя Двейн все еще сидел в забранной решетками комнате, куда его втолкнули. Конвоиры привели его сюда но приказу Андриаса и ушли. Вот и все.

Двейн понял, что это не обычная тюрьма. Она больше походила на дворец — нечто из времен Римской империи на Земле: белый камень, фрески на стенах. Двейну хотелось человеческого общества и в особенности общества той медсестры: из всех, кого он видел после пробуждения, только она показалась ему теплой и человечной. От остальных веяло злобой и смертью. Жаль, что он не смог вспомнить ее. Кажется, она обиделась. А ведь она звала его по имени… Может быть, она сумеет понять…

Двейн сел на продавленный диван со свалявшейся набивкой и сжал руками голову. Бледные призраки прошлого шевелились в сознании. Он попытался придать им более четкие очертания или изгнать вовсе.

Когда-то где-то кто-то сказал ему:

“Андриас тайком вооружает головорезов на Каллисто и готовит путч против Лиги. Он жаждет власти и за ценой не постоит. Ему нужны ружья, земные ружья, контрабандой протащенные через таможню Лиги. Если он перебьет полицейский гарнизон, ту его часть, которая сохраняет верность Лиге и еще не переметнулась к Андриасу, то какой бы флот ни отрядили сюда потом Земля и Марс, он только посмеется над нами. В атмосфере ракеты становятся неуклюжими и беспомощными, и, если Андриасу удастся вооружить изрядную часть местного отребья, его уже не остановить. Вот почему он готов заплатить за электронные ружья столько золота, сколько они весят”.

Двейн ясно вспомнил эту сцену, даже почти увидел резкое орлиное лицо человека, говорившего с ним. Но потом память отказала.

В сознании промелькнуло какое-то ускользающее воспоминание. Двейн ухватился за него, вернул, прижал пк бабочку булавкой…

Они остановились в Даксайде, космопорту, расположенном с той стороны Луны, которая вечно обращена в противоположную от Земли сторону. Как будто Луне не чуждо чувство стыда, и она хочет упрятать от глаз подальше наспех построенный грохочущий город под куполом, примостившийся в одном из громадных кратеров. Двейн вспомнил, как сидел за столом в низкой прокуренной комнате напротив высокого седовласого человека. Стивенса!

“Четыре тысячи электронных ружей, — сказал тот человек. — Последняя модель с государственных заводов. Как я их достал — не твое дело. Идеальное оружие. Цены мои ты знаешь, так что хочешь — бери, не хочешь — не надо. А деньги можно получить сразу же после посадки на Каллисто”.

Несколько минут они спорили об условиях, потом ударили по рукам и хлебнули бледно-желтого жидкого огня из бутыли с узким горлышком.

Затем Двейн и седой вышли из дома и отправились малолюдными закоулками к громадному зданию без окон. Двейн помнил добела раскаленные звезды над головой, их пронзительный свет, лившийся сквозь огромный прозрачный купол, который удерживал воздух в запечатанном городе Даксайде; он помнил, как они стояли перед входом в склад и вполголоса переговаривались с человеком, вышедшим на их зов.