Заговор конца света

И только неоантроп способен на равных противостоять "хищнику", преодолеть гипнотический страх жертвы. "Человек не должен терпеть того, чего он боится" [8]. Внушающий ужас агрессор - не менее достойный вызов, чем любая задача, требующая предельного напряжения сил. А стремление "прорвать горизонт" - самый надежный критерий реального духовного роста, постоянного расширения границы возможного. В "Человеке, который был Четвергом" Сайм приводит замечательную притчу: "Помните старый рассказ об английском священнике, который исповедовал на смертном одре сицилийского разбойника? Умирая, великий злодей сказал: "Я не могу заплатить тебе, святой отец, но дам совет на всю жизнь - бей кверху!" Так и я говорю вам, бейте кверху, если хотите поразить звезды".

Сближение священника и разбойника, чей символизм наиболее полно соответствует образам неоантропа и "хищника", кажется странным только на первый взгляд. Ведь по своей природе неоантроп удачный гибрид, пример полноценного синтеза качеств, присущих как "хищникам" (волевой потенциал), так и диффузным ("уменье верить и повиноваться"). И у обоих антагонистических видов он наследует самое лучшее. Но сочетание данных комплексов мозговых структур, влекущих наложение противоположных психологических ориентаций, редко происходит без накладок. Поэтому так часто результатом гибридизации становятся различные патологии рассудка. Как утверждает математическая теория катастроф, из всех изменений в сложной самоорганизующей системе лишь 25 процентов идут ей на пользу. (Цена, которую приходится платить за саму возможность появления более совершенного существа. "Вульгарный человек не сходит с ума" [8].)

В видовом отношении на каждого неоантропа приходится его несовершенный двойник (и не один!) - гибрид, вынужденный балансировать между хищной агрессивностью и одновременным ее неприятием. Нередко такие гибриды демонстрируют выраженную "пассионарность", направленную в том числе и на благие цели. Вот только нравственное чувство, единственный надежный ориентир в том хитросплетении добра и зла, которым является наш мир, у них является одним из наиболее уязвимых мест. Чтобы ощутить гармонию, рождающуюся от взаимодействия с миром, необходимо чутко вслушиваться в его вибрации: "идти по миру, лишь слегка его касаясь". Пассионарии же слишком поглощены целью, которой они стремятся достичь, не особенно задумываясь о цене. Как мощное магнитное поле искажает показания компаса, так неистовость гибридов способна привести их к полной "этической невменяемости".

Поскольку зло всегда активнее и агрессивнее добра, любая попытка заигрывания с ним заканчивается поражением добра. Но избежать этого соблазна гибриды, как правило, не в состоянии. Сходство и различие неоантропа с гибридом прекрасно видно на примере двух героев "Властелина Колец" - братьев Фарамира и Боромира. Именно Боромир с его неукротимым нравом стал причиной распада отряда Хранителей.

Дело еще и в том, что по многим параметрам гибриды значительно превосходят средний уровень. Ввергнутые в борьбу за Кольцо Власти, они имеют все шансы победить... Искушение, которое постоянно испытывает Румата в средневековом Арканаре, для гибрида в конце концов становится реальностью. Разумеется, не сразу - в этом его отличие от "хищника", которому просто нечем рефлексировать. Терзания совести могут быть весьма мучительными, не случайно Румата цитирует знаменитый монолог "Быть или не быть?" За арканарскими декорациями явственно проступают стены Эльсинора...

Андрей Тарковский, всю жизнь мечтавший поставить СВОЕГО "Гамлета", так охарактеризовал замысел: "Трагедия Гамлета состоит для меня не в обреченности его на гибель физическую, а в падении нравственном и духовном, в необходимости, прежде чем совершить убийство, принять законы этого мира, действовать по его правилам, то есть отказаться от своих духовных притязаний и стать обыкновенным убийцей" [31].

Начав мстить, Гамлет уже не может остановиться. Более того, в глубине падения он намного превосходит врагов, необходимость убивать становится маниакальной (а убийства - все изощренней)... И это при том, что одновременно он - интеллигент, выпускник Виттенбергского университета. Человек, обогнавший свое время, которому доступна совсем иная система ценностей нового, гуманного сознания. Доведенный до предела дисбаланс противоположных устремлений завершается окончательным распадом личности, срывом в пропасть безумия. (Еще более радикальный пример - Раскольников из "Преступления и наказания".)