Заговор «Королей»

Анализ ситуации Пушкин отложил на далекое будущее. Он отполз в тень высоких деревьев, там вскочил и со всех ног, уже не опасаясь, что его обнаружат, побежал в направлении приземлившейся капсулы. Ветки хлестали по лицу, оставляя жаркие следы, Пушкин рисковал подвернуть ногу на бесконечных кочках, но словно не замечал этого. Солдаты за его спиной разворачивались цепью и медленно шли вперед, лениво переговариваясь между собой, а значит, времени оставалось в обрез.

Капсула лежала на топкой поляне, недалеко от реки, уткнувшись носом в грязную жижу, будто обидевшись. Пушкин выломал толстую ветку и, проверяя путь (не хватало еще здесь провалиться и увязнуть), пробирался к капсуле. Он знал каждый сантиметр этой машины, кажется, мог вслепую разобрать и собрать ее. Поэтому открыть кабину с внешней стороны труда не составило. Президент, туго пристегнутый к креслу, без сознания, тряпичной игрушкой сидел внутри — перегрузки не прошли для него бесследно. На церемониал Пушкин не стал тратить и минуты. Он энергично привел Президента в чувство, попутно высвобождая его из кресла. Президент прикоснулся к голове, невидящими глазами воззрился перед собой, чем-то смахивая в этот момент на аутиста, затем все же обнаружил Пушкина. После похода по дебрям Амазонии того было трудно признать, но Президент его вспомнил: всё-таки государственный представитель в корпорации «Каскад». Сколько презентаций, сколько совещаний, сколько личных докладов. Пусть не первый человек в государстве, но заметный — это точно.

— Пушкин? Пётр Пушкин? — Президент приходил в себя, и у Пушкина отлегло от сердца. — Где я?

— Мы в Эль-Таре, господин Президент. Хоть вы и попали сюда, так сказать, с черного хода. Я вам все объясню по дороге, а вы — мне. По пятам идут устроители вашего визита. По-моему, они что-то для вас приготовили. И, по-моему, это не приветственная речь. Бежим. — Пушкин нашарил в кармане шприц Домингина и передал его Президенту. — Пока сделайте укол. Вам станет лучше. Проверенное средство.

Президент повертел шприц в руках и решил довериться Пушкину. В его ситуации вариантов не было, альтернатива представлялась мрачноватой. В конце концов, он всегда считал, что у Пушкина хорошее русское лицо, внушающее доверие.

Когда солдаты, рассыпавшись в цепь, скрылись в лесу, Домингин решил встать.

— Вы куда? — возмутилась Марина. — Пушкин велел оставаться на месте.

— Послушайте, леди. Я нахожусь на территории своей страны, и ваш Пушкин мне не указ. Могу я, в самом деле, не спрашивая Пушкина, отлучиться в туалет?

«Да иди ты куда хочешь, — подумала Марина. — Латинос-упрямец. Пушкин ему не указ».

Солдаты, оставшиеся у джипов, затеяли какую-то глупую игру: они смеялись и по очереди толкали друг друга, потом начали шутливо бороться, демонстрируя приемы. Марина лежала, покусывая травинку, когда за спиной ее кто-то нежно позвал — «Марина», — и между лопаток ткнулась холодная сталь автомата. Над ней стоял Илья Чернявский, как и солдаты, в камуфляже, — немного удивленный и все такой же ироничный, но теперь уже злобно, нехорошо ироничный. Марина почувствовала себя, как та несчастная, что решилась открыть комнату Синей Бороды.

— Так-так-так. Я тебя недооценил. А я не люблю недооценивать людей. Это делает меня слабым и зависимым. Вставай, что разлеглась? Застудишь себе чего-нибудь.

Марина без всякой охоты поднялась. К Чернявскому присоединилось еще человек десять — все вооруженные мужчины, потные, довольные. Причина их радости обнаружилась тут же — двое удерживали упорно рвущегося из их рук Домингина.

— И президент Домингин. — Илья присвистнул в знак восхищения. — Не знал, что у вас роман. Кстати, уважаемый, а какой Домингин настоящий: тот, в Москве, или этот, в Эль-Таре?

— Врежу тебе — поймёшь.

— Слова не мальчика, но мужа. Этот настоящий. Вот подарок! Ребята, какого мамонта мы завалили! Ну и что мне с вами делать?

— Отпустить, — простодушно посоветовала Марина.

— Я подумаю над твоим предложением. Марина, с нашей последней встречи ты удивительно возмужала. Меня такая метаморфоза расстраивает. Дайте сообразить… Пушкин. Где-то здесь Пушкин. Я прав?

Ни Марина, ни Домингин не удостоили Чернявского ответом. Но Илья и сам догадался, что прав. Сейчас он хотел только одного — опередить Пушкина.

Солдаты собрались вокруг открытой капсулы, опасаясь приближаться вплотную. Капсула уже на четверть увязла в болоте. Почва в радиусе двух метров от нее угрожающе ходила ходуном.

— Пассажир мог утонуть, — доложил старший группы. — Вышел из капсулы, например, и бульк.