Заговор королевы

— По весьма уважительной причине, — сказал Генрих III, присоединяясь к группе. — Потому что мы этого не желаем и запрещаем шевалье Кричтону преследовать своей любовью девицу Эклермонду под страхом изгнания из нашего королевства, если он хочет избежать участи изменника и Бастилии. Мы увидим, кому из нас, мне или вам, осмелится он не повиноваться.

— Генрих! — вскричала в изумлении Екатерина.

— Вы наша мать, но вы также наша подданная, — холодно продолжал король. — Мы приказали — ваше дело повиноваться.

Екатерина не отвечала. Ее взгляд упал на Кричтона, и едва заметная улыбка мелькнула на ее лице.

От слов короля шотландец инстинктивно схватился за кинжал, на рукоятке которого еще лежала его рука. Когда — слишком поздно — он понял свою ошибку и представил себе те ложные заключения, к которым могла прийти по ее причине королева, он сказал ей:

— Если ваше величество подтвердит своим свидетельством славное происхождение девицы Эклермонды, я буду повиноваться воле короля. От вашего решения, — прибавил он многозначительным тоном, — зависит участь принцессы.

— Да, теперь наступило время признать ее происхождение, которое вы справедливо назвали славным, — отвечала Екатерина, бросая торжествующий взгляд на сына. — Эклермонда — принцесса королевской крови. Она из рода Бурбонов. Пусть те, которые чтят память Людовика I, преклонятся перед его дочерью.

Повинуясь словам королевы, толпа молодых дворян приблизилась поцеловать руку вновь рожденной принцессы, и многие из них в эту минуту забыли свою старинную вражду к великому борцу протестантской религии, восхищаясь его прекрасной дочерью.

— Ну, — сказал Бурбон, обращаясь к Генриху III, — я нашел принцессу. Конечно, вы найдете ей конвой.

— Проклятие! — гневно вскричал Генрих.

И, подозвав де Гальда, он велел ему распорядиться о закрытии турнира.

— Принцесса ваша, — сказала тихо Кричтону королева-мать.

Но это заверение не придало бодрости шотландцу. Он почувствовал, что его любовь безнадежна, и отчаяние, которое всегда порождает безнадежная любовь, овладело его душой.

Между тем на арене загремели трубы, и герольд, выехав на середину, провозгласил после предварительного троекратного "Слушайте!", что турнир окончен, что его величество приглашает благородных зрителей на банкет вместо атаки замка Жуаез Гард и большого турнира при свете факелов.

Это известие вызвало всеобщее изумление и недовольство.

— Что это значит? — спросила Екатерина. — Почему вы отменили турнир, которого ждали с таким удовольствием?

— Маски скорее будут в духе той странной сцены, свидетелями которой мы будем, — отвечал насмешливым тоном король. — К тому же турниры опасны для нашей породы. Мы помним судьбу нашего отца и желаем впредь избегать копья.

— А! Я выдана! — прошептала Екатерина. — Но изменник не избегнет моего возмездия.

— В отель де Невер, мой милый, — сказал Генрих, обращаясь к Кричтону, — и арестуйте принца Мантуйского. Не становитесь нам поперек дороги, — прибавил он льстивым тоном, — и вы не встретите ни в чем отказа.

Блестящее собрание рассеялось под звуки труб. Толпа прекрасных дам возвратилась далеко не в том порядке, в каком появилась. Ряды расстроились, и вместо пажа около каждой красавицы ехал ее счастливый поклонник. Генрих III скакал впереди процессии с принцессой Конде, Бурбон приблизился к ла Ребур.

Кричтон вернулся в свой павильон, где оруженосец начал снимать с него его вооружение.

Когда два монарха покидали арену, со всех сторон раздались крики: "Да здравствует король! Да здравствуют короли!"

— Слышите, Росни, — сказал Бурбон, обращаясь к своему спутнику. — Да здравствуют короли! Это добрый знак.

Наконец на арене остались только три человека.

— Турнир отменен, стало быть, план провалился, мой идальго, — сказал первый из них, сорбоннский студент.

— Проклятие! — вскричал Каравайя,свирепо крутя усы. — Я не знаю, что и думать об этом. Я отдал бы свою душу сатане, только бы этот проклятый шотландец попался мне под руку.

— Договор заключен, — сказал бернардинец. — Смотри! Вот твой шотландец.

Действительно, в это время из павильона вышел Кричтон в бархатном камзоле и испанском плаще, за ним следовал Блунт, заботливо неся на руках Друида.

— За ним! — вскричал Каравайя, выхватывая нож и пряча его за рукав.

Перенесемся в отель де Невер, куда был отнесен после поединка принц Мантуйский.

Было уже поздно, когда Винченцо пробудился от глубокого сна, в который погрузили его сильные наркотические средства, данные ему опытным врачом, находившимся в свите герцога. Прошло несколько минут, прежде чем принц смог припомнить утренние события. Поднеся руку к голове, он почувствовал наложенную на нее повязку, и в ту же минуту сознание о понесенном поражении всплыло в его голове. Он быстро вскочил с постели, несмотря на все просьбы доктора, и позвонил в серебряный колокольчик. На этот зов тотчас же явился слуга в черной ливрее.