Заговор красных генералов

Я мысленно поздравил Старика. Он прекрасно импровизировал. И даже было похоже, что это не столько импровизация, сколько слова человека, реально понимающего, что могло бы произойти, начни Сталин действительно копать под военных.

Берзин вернулся в свое кресло и вдруг очень спокойно проговорил:

— Он теперь все руководство наркомата вырежет под корень. Оставит Ворошилова, своего другана, на хозяйстве, а всех остальных — в расход. Он нам не доверяет, Михаил, после ваших чудачеств. Никому в наркомате. И мне в том числе. И получается, товарищ замнаркома, что вы нам, всему высшему командному составу страны, да и не только высшему, очень большую свинью подложили.

Было видно, что Тухачевского все же проняло. Он уже вежливо и осторожно спросил:

— Ты что-то хочешь предложить, Ян Карлович?

Я мысленно медленно выдохнул. Старик выправил ситуацию, и беседа начала перетекать в заранее заготовленное русло. Хотя расслабляться было рано. Уж очень непредсказуем оказался замнаркома, да и Якир до сих пор мрачно молчал.

Берзин в ответ нехорошо улыбнулся Тухачевскому:

— Я? Это вы все, Михаил Николаевич, должны мне что-то такое особенное предложить, чтобы я раздумал обо всех ваших художествах докладывать Усачу. Но пока не вижу у вас никакого желания вылезать из дерьма, в которое вы влезли. Я все больше и больше склоняюсь к мнению, что вот эти ваши собственноручно написанные признания о ваших планах и о сотрудничестве с рейхсвером мне надо немедленно отдавать Сталину, чтобы я мог себя обезопасить. Он ведь сейчас только подозревает. А это будут уже факты, говорящие о том, что его подозрения правильные. Может, тогда я жив останусь. Мне вот только одно интересно, Михаил. Усач, когда увидит вот эту красную папку с резолюциями фон Бломберга и фон Фрича, лично вас всех после допроса удавит рояльной струной или все-таки поручит это дело костоломам Менжинского?

Тухачевский в ответ несколько минут помолчал, глядя куда-то вбок, потом тихо, но напряженно сказал:

— Хорошо. Пойдешь с нами, Ян? С перспективой, что система безопасности в новом правительстве будет за тобой? Вся. Внешняя и внутренняя. От милиции и контрразведки внутри страны до военной и политической разведки за рубежом. Если согласен, то с этого момента ты входишь в руководство ОРГАНИЗАЦИИ и начинаешь отвечать за безопасность заговора. Более того, ты получаешь в свое распоряжение весь план переворота и вносишь в него свои коррективы. Без твоей резолюции, как человека, отвечающего за безопасность, с этого момента ничего не будет делаться, до внесения поправок, на которых ты будешь настаивать.

Произнеся эти слова, Тухачевский выпрямился на своем стуле и выжидательно уставился на Берзина. Я мысленно зааплодировал замнаркома. Вот же Наполеон Камышинского уезда. Лежит, можно сказать, под топором, башка на гильотине, а он должности раздает. Однако интересные партнеры вырисовываются. С такими надо ходить и оглядываться. Если что, то приласкают с летальным исходом и не поморщатся. Впрочем, грех было жаловаться. Именно получение такого предложения от путчистов и было целью нашего плана.

«Старик» на предложение Тухачевского долго не отвечал. Он сидел с закрытыми глазами в кресле, и казалось, был где-то далеко в своих мыслях. Молчали и наши гости. В комнате повисло вполне ощутимое напряжение. Наконец, Берзин, потерев переносицу, открыл глаза и пристально посмотрел на Тухачевского:

— Это официальное предложение?

В ответ замнаркома решительно произнес:

— Да, это официальное предложение. Я считаю, что без твоего управления, без твоих людей, — тут он взглянул на меня, — нам действительно крышка. Ты это сегодня доказал. И что работать умеешь, тоже доказал.

Старик повернулся к остальным четверым:

— И вы тоже так думаете и подтверждаете эти слова?

Трое, несколько повременив с ответом, несколько раз переглянувшись с Тухачевским, тоже выразили свое согласие. Только Якир сам, ни на кого не глядя, кивнул снисходительно. Так обычно кивают, когда делают большое одолжение…

Берзин в ответ им всем обаятельно улыбнулся:

— Ну что же, товарищи командиры. Вы приняли разумное решение. А то я уж чуть было не взял грех на душу. Но поскольку вы пришли к согласию и все решилось, я готов с вами начинать работать. Однако, чтобы у нас не возникало никакого недопонимания, все бумаги и записи с вашими признаниями я отдавать вам не буду. На всякий случай. И лежать они будут не у меня, а в швейцарском банке. Если со мной что-то произойдет, то вот Андрей Егорович, — Берзин показал на меня, — постарается передать их вы-сами-понимаете-кому. И будьте уверены, он их обязательно передаст. Правда, Андрей Егорович?

В ответ я согласно и весело закивал головой.