Заговор «красных маршалов». Тухачевский против Сталина

Последнее из цитированных описаний пленения Тухачевского совершенно очевидно представляет собой пересказ свидетельства князя Касаткина-Ростовского, перекликаясь с рассказом Посторонкина. Поэтому нет необходимости на нем специально задерживать внимание. Посторонкин в своем описании в целом также следовал за князем, но явно стремился указать на отсутствие у Тухачевского главных достоинств бойца и офицера: храбрости и чести. «…Не будучи раненным и, вероятно, не использовав всех средств для ведения боя, был захвачен в плен…» – так рисует автор мемуаров поведение Тухачевского. Иными словами, подпоручик попросту испугался и сдался в плен. Вывод: Тухачевский – предатель и трус. Такова оценка его согласно свидетельствам Посторонкина. Но он не был свидетелем. Он не служил в 1-й Гвардейской пехотной дивизии. Его суждения предположительны (не в пользу Тухачевского): «…вероятно, не использовав всех средств для ведения боя…». В этом отношении наиболее точен князь Касаткин-Ростовский. Он был офицером л-гв. Семеновского полка. Он рассказывает со слов очевидцев («…как передавали случайно вырвавшиеся из немецкого кольца люди…»). Кроме того, следует обратить внимание на явную недостоверность некоторых деталей рассказа Посторонкина, которые оказались и в рассказе Гуля.

В этих рассказах, почерпнутых, как отмечалось выше, явно из одного первоисточника, говорится, что на теле убитого капитана Веселаго остался Георгиевский крест. Этого не могло быть, потому что Высочайший приказ о награждении капитана Веселаго орденом Св. Георгия Победоносца 4-й степени, представленного к этой награде за отличие в бою под Кжешувом, датируется 15 апреля 1915 г.²³³ Поэтому сам Георгиевский крест капитан мог получить не ранее второй половины апреля 1915 г., т. е. спустя два месяца после своей гибели. Эта деталь ставит под сомнения и другие детали в рассказе о пленении Тухачевского в ночном бою под Ломжей 19 февраля 1915 г.

В отличие от Посторонкина и Гуля (оба, видимо, пользовались, во всяком случае, наряду с другими первоисточниками, и воспоминаниями князя), Касаткин-Ростовский лишь предполагает, что Тухачевский «по-видимому, спал в бурке, в окопе», однако точно не знает, как все началось. Зато он знает точно, со слов очевидцев («…видели, как…»), что, «когда началась стрельба. он выхватил шашку и, стреляя из револьвера, отбивался от немцев». Таким образом, князь Касаткин-Ростовский опровергает предположения Посторонкина, что Тухачевский «не использовал всех средств для ведения боя». Князь не знает точно, как его приятель оказался в плену. «Потом стало известно, что он был взят в плен», – писал он. Г. Бенуа в своих воспоминаниях утверждает, что Тухачевский попал в плен «в бессознательном состоянии», получив «удар прикладом по голове».

Я полагаю излишним специально останавливаться на пребывании подпоручика Тухачевского в плену и обстоятельствах его пятикратных побегов из плена. Об этом достаточно подробно, с опорой на документы, поведано в книге Ю.З. Кантор, к которой я отсылаю интересующихся подробностями этого периода в биографии Тухачевского²³⁴. Известно, что, совершив наконец успешный, пятый по счету побег, подпоручик Тухачевский в сентябре 1917 г. оказался в Швейцарии, а затем во Франции, в Париже. Отсюда, при содействии русского военного агента генерал-майора графа А.А. Игнатьева, он переправился сначала в Англию, а затем в Россию. В Петроград Тухачевский прибыл 16 октября 1917 г. Это следует из текста полкового приказа № 339 от 27 ноября 1917 г.

«Параграф 11. Подпоручик Тухачевский-1, после пятикратных попыток бежать из германского плена, 18 сентября сего года перешел швейцарскую границу у станции Таинген и 16 октября с.г. прибыл в г. Петроград и зачислен в Семеновский резервный полк» ²³⁵.

Таким образом, в Петрограде Тухачевский появился и был занесен в списки резервного Семеновского полка 16 октября 1917 г. «После побега из германского плена, – отмечается в его послужном списке в апреле 1919 г., – представлен для уравнения со сверстниками в капитаны 18.10.1917 г…» ²³⁶. Представление, несомненно, было сделано командиром резервного гвардии Семеновского полка полковником Р.В. Бржозовским²³⁷.