Заговор Людвига

– Слышите? – произнес король и зачерпнул очередную порцию жаркого с фарфорового блюда, украшенного лебедями. – Этот смех – музыка для моих ушей! Пусть и не Вагнер, но в любом случае лучше, чем гул локомотивов и звон этих новомодных конок.

– Эта… девушка, – начал я нерешительно, стараясь показать безразличие в голосе. – Она гувернантка?

Людвиг рассмеялся и едва не поперхнулся.

– Гувернантка? Боже упаси! Это Мария из Обераммергау, дочь резчика, – по губам его скользнула улыбка. – Мне по душе ее общество. Она сопровождает меня, немного помогает на кухне и рассказывает мне, о чем думают люди. Как видите, Марот, мир мне не безразличен.

– Если мир вам не безразличен, Ваше Величество, то пообещайте, что отправитесь в Мюнхен!

Людвиг резко переменился в лице.

– Что вы себе позволяете, Марот? – прошипел он. – Я не обязан вам ничего обещать. Кем вы себя возомнили?

Я смиренно склонил голову.

– Ваше Величество, я лишь…

– Замолчите, пока я не пожалел, что пригласил вас сюда!

С этими словами король поднялся, опрокинув стул, слез по лестнице и, не удостоив меня взглядом, скрылся в замке.

Я хлопнул себя по лбу, взбешенный собственной неосмотрительностью. Людвиг был известен своим, я бы сказал, братским отношением к подданным. Но уже в следующий миг это теплое чувство могло смениться неприязнью и безразличием. Кому, как не мне, знать об этом! Тем не менее я проявил неосторожность, и теперь исход моей миссии оказался под угрозой. Я и думать не смел о том, что сказал бы граф Дюркхайм, расскажи я ему о своей оплошности. Что мне оставалось делать? Каким образом убедить короля отправиться в Мюнхен?

Стиснув зубы, я спустился вниз и стал размышлять, как мне вернуть расположение Людвига. Все, что мне пришлось пережить, могло оказаться напрасным!

– Не расстраивайтесь, – послышался вдруг звонкий голос у меня за спиной. – Король иногда ведет себя как обиженный мальчишка. Настроение у него может меняться, как погода. Но и отходит он так же быстро.

Я вздрогнул и обернулся. Передо мной стояла та самая девушка, чей облик так взбудоражил меня прежде. Сейчас, вблизи, она казалась еще красивее.

– О… я и не знал… – пробормотал я.

Девушка рассмеялась и покачала головой:

– Вашей ссоры никто не слышал. Не принимайте близко к сердцу, вы еще легко отделались. Кое-кого король даже сталкивал оттуда в бассейн.

Я усмехнулся, при этом продолжая украдкой разглядывать ее.

– Вы, похоже, неплохо знаете короля. Он часто удостаивает вас аудиенций?

Вновь раздался ее звонкий смех, и я почувствовал, как заколотилось у меня сердце.

– Можете не церемониться, – хихикнула девушка. – Я ведь дочь простого резчика из Обераммергау. – Тут голос ее снова сделался серьезным, и лоб прочертила тонкая морщинка. – Но вы правы, я хорошо знаю короля. Во всяком случае, лучше, чем все эти министры, секретари и советники. Вы в Мюнхене считаете Людвига обыкновенным мечтателем, ведь так? Упрямым чудаком, который занимается не тем, чем следовало бы, – она показала в сторону леса, который простирался от замка и до самых гор. – Но спросите простых людей в Грасвангтале, и они расскажут вам кое-что другое. Король разговаривает с нами, интересуется нашим мнением. А если у кого-то из конюхов день рождения, он лично накрывает для него праздничный стол.

Я молча смотрел на девушку и дивился ее смелости. Тонко очерченное лицо с высокими скулами, смышленый взгляд – даже не верилось, что передо мной обыкновенная служанка. Если б не простое платье с передником, я принял бы ее за придворную даму или бюргерскую жену. И вообще было в ее манерах что-то наигранно дамское. Она обладала какой-то естественной грацией, которой недоставало многим знакомым мне женщинам из более знатных домов.

– Король обошелся со мной вполне справедливо, – ответил я неуверенно. – Я повел себя очень глупо. Полагаю, мне бы не помешало, если б кто-то почаще задавал мне головомойку.

– Только не ждите, что я этим займусь. Двух сорванцов мне вполне достаточно.

Она подмигнула мне, и я почувствовал, как мурашки пробежали у меня по спине. Эта девушка одним своим взглядом способна была превратить меня в косноязычного олуха.

– Двух… сорванцов?

– Ну, король и тот пройдоха под деревом.

Она показала в сторону низких кустов, откуда с недовольным щебетом вспорхнула стайка воробьев. За ними с криком побежал мальчишка лет шести с растрепанными черными волосами и в коротких кожаных штанах. В руках он держал рогатку. Это был тот самый мальчишка, которого я видел с платформы.

– Это ваш… то есть твой… сын?

Я с удивлением взглянул на девушку. Она выглядела такой юной; мне и в голову не могло прийти, что этот ребенок мог оказаться ее собственным. Когда она кивнула, меня словно в живот ударили.

– Леопольд, – ответила она тихо, и по лицу ее пролегла тень. – Следующим летом ему будет шесть. Он – самое дорогое, что у меня есть. Хотя иногда на него никакой управы нет.