Заговор маршалов. Британская разведка против СССР

Поскольку и в геополитической «бухгалтерии» тоже существует знаменитое «Итого», то пора подвести окончательный итог: если с небольшим опережением провалить и «двойной-тройной» заговор, и сдать на расправу германофильствовавших советских военных, которые, по обоснованному мнению Лондона, играли ключевую роль, то в выигрыше останется «добрая старая» Англия, а «на бобах» - Сталин и СССР! Да еще и на каких «бобах»: Договор о ненападении и нейтралитете от 1926 г. истек окончательно, обязательства перед Прагой формально остались, высший командный состав перерезан, боеспособность вооруженных сил близка к нулю, авторитет в мире подорван почти до основания, война началась!

Все именно так и должно было произойти, потому что, уезжая из Мюнхена, навсегда обесчещенный невиданным даже в грязной истории британской дипломатии позором сделки с Гитлером премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен, стоя у трапа самолета, прямо призвал Гитлера к нападению на СССР. Вот его слова: «Для нападения на СССР у вас достаточно самолетов, тем более что уже нет опасности базирования советских самолетов на чехословацких аэродромах» (выделено мной. - A.M.). А чуть позже, как опять-таки станет известно советской разведке, и министр иностранных дел Франции Боннэ откровенно заявит нацистским главарям: «Оставьте нам нашу колониальную империю, и тогда Украина будет Вашей» (выделено мной. - A.M.) (сказано 6 декабря 1938 г.). Потому что обе державы - Великобритания и Франция - прикрылись фактически пактами о ненападении: Лондон - с 30 сентября 1938 г., Париж - с 6 декабря 1938 г. У них есть, у Москвы - нет.

Война тогда не началась лишь по той простой причине, что даже у Гитлера хватило ума сообразить, что между 170 советскими и 42 германскими дивизиями есть разница. За что его, кстати говоря, чуть позже тот же Галифакс обозвал клятвопреступником - обещал, мол, напасть на СССР, но слова не сдержал…

Вот, собственно говоря, почему вся «версия Шелленберга» даже не фальшивка, а обыкновенная пропагандистская акция британской разведки. Ибо в реальной истории имел место не якобы пролог к Договору о ненападении между СССР и Германией от 23 августа 1939 г. в виде якобы незаконной расправы с военными на основе подложного компромата, подброшенного Сталину нацистскими спецслужбами, а действительно реальный пролог к Мюнхенской сделке, подготовленный британской разведкой в соответствии с прямым поручением правительства Его Королевского Величества!

«Сомоса, конечно, сукин сын, но он наш сукин сын!»{27}

Один из самых больших парадоксов «версии Шелленберга» и заключается в том, что изначально в нее был заложен мощнейший потенциал мгновенного разоблачения как фальшивки британской разведки. И обрати своевременно наши исследователи пристальное внимание на этот парадокс, не гуляла бы эта версия по всему свету без малого полвека, да еще и в статусе едва ли не априори достоверной. Но, к сожалению, этого не случилось. Да и не могло случиться, потому что лучшие асы советской разведки были арестованы Хрущевым по ложным обвинениям. А ведь именно они, эти асы не только отечественной, но и мирового сообщества разведок, являли собой не только живое воплощение традиций советских спецслужб, но и были живыми носителями знания довоенных, военных и послевоенных дел разведки и нюансов большинства сложнейших перипетий смертельной борьбы с сильнейшими спецслужбами мира. И если бы такие как Павел Судоплатов, Наум Эйтингон и многие их коллеги остались бы на своих высоких постах в разведке, то смею вас уверить, что от «версии Шелленберга» не осталось бы камня на камне уже в 1956 г. Но, увы…

А невероятная мощь потенциала разоблачения «версии Шелленберга» состоит из трех основных «зарядов»:

Во- первых, спустя пятую часть века «версия» намертво стыкуется с содержанием не только предъявленного военным в 1937 г. обвинения, но и с «версией Кривицкого» -одни и те же персонажи, одна и та же «технология» подачи, одна и та же «версия», одни и те же политические и геополитические выводы из нее и т.д. Так не бывает в действительности и, если точнее, имеет право существовать только в одном случае - если использовались безупречные с любой, самой придирчивой точки зрения одни и те же архивные документы. Но этого нет и в помине.