Заговор маршалов. Британская разведка против СССР

В рамках решения этой задачи, которая и являлась целью вышеназванного плана, неотъемлемым и прямо способствующим успеху ее решения компонентом должна была стать операция «Ледокол»: внешне якобы отрешенно от методов ведения психологической войны, умышленно инициировать в массовом общественном сознании Европы, особенно Восточной, переосмысление в нужном ключе причин возникновения Второй мировой войны, а соответственно, и Великой Отечественной войны. Тем более что формальный повод для этого есть: война началась 1 сентября 1939 г., а 23 августа был подписан Договор о ненападении между СССР и Германией. МИ-6 тем более была обязана обыграть это обстоятельство, ибо решения Ялтинской конференции по сути своей закрепляли незыблемость границ СССР, особенно западных, по состоянию на 4.00 утра 22 июня 1941 г., а границы эти появились у СССР только после 23 августа 1939 г., чего Запад до Ялты никак не хотел признавать. Принятые в Ялте решения напрямую затрагивали и без того чрезмерно иррационально болезненно чувствительную память некоторых народов Восточной Европы, особенно Польши, а также прибалтов, у которых Россия вечно виновата.

Что же до якобы историко-документальной публицистики, на которую претендуют книги Суворова, то ставка на этот прием была осуществлена по следующим двум главным причинам.

Во-первых, подобный жанр чрезвычайно легок в пропаганде и укоренении его в сознании. Он совершенно не поддается критическому анализу с позиций академической исторической науки, поскольку попросту пребывает вне ее системы координат. Таким образом, любая критика, даже хорошо аргументированная с позиций академической науки, авторов этого жанра изначально обречена на провал. Тем более что отношение к истории, как к науке, ко многим чванливым академикам в СССР было крайне презрительным в широких народных массах.

Именно на это-то и был расчет в операции «Ледокол» — изголодавшиеся по гонорарам, а, главное, по возможности всенародно продемонстрировать свои якобы знания, историки финального советского этапа начали ломать копья в борьбе с мифом «Ледокола», далеко не сразу осознав, что миф попросту не чувствителен к любым их рациональным аргументам.[34]