Классикой этого проявления Закона является то обстоятельство, что даже поиски мира ведутся также в рамках его логики. Особенно со стороны палестинцев — «Мир в обмен на земли!», чем только еще жестче гарантируют «стабильность» кровопролития. Потому как этого принять не может уже само израильское государство, потому что это означало бы уже ликвидацию сложившейся за XX век монополии израильского заселения с автоматически же установленной израильской монополией пути сообщения.
И какой бы вариант решения проблемы ни пытались рассматривать обе стороны, открыто продиктованное логикой закона ожесточение дошло уже до такой степени, что конца этому трагическому кровопролитию попросту не будет. Во всяком случае до тех пор, пока не иссякнут демографические ресурсы одной из сторон и в результате не ослабнет либо монополия заселения, либо стремление к ее захвату. Потому что, как это ни печально, но при любом варианте одна из сторон всенепременно посчитает себя явно ущемленной, а результатом будет опять кровь невинных людей.
Таковы же и все т. н. межэтнические и этноконфессиональные конфликты, в т. ч. и на постсоветском и постюгославском пространствах, в сути которых нет абсолютно ничего от этносов в них участвующих, кроме как человеческих жертв, ни от религий, ими исповедуемых, кроме жертв, приносимых на алтарь религиозного фанатизма. Зато налицо и в избытке глубинные геополитические причины, как правило, из арсенала ожесточенного противоборства по оси Запад — Восток.
Обладает кровавой «классикой» и история России, особенно XX века. Нападение гитлеровской Германии на Россию (тогда СССР) в геополитических дефинициях означало: нацистам необходим был «лебенсраум» («жизненное пространство»), свободный от недочеловеков. Но при всем при этом в одинаковой, если не в большей степени в действиях Гитлера играла роль и логика первой части Высшего Закона — об установлении своей монополии пути сообщения на Восток, что только до крайности обострило все и без того до чрезвычайности кровавые последствия агрессии.