Заговор Мерлина

— Не так ли, ваше величество? Король очумело потер лицо руками.

— Отречься? Ну да, мы вроде бы собрались здесь зачем-то вроде этого… — согласился он неуверенно. — А потом что будет?

— Как — что? Потом мы возведем на престол истинного короля! — объявил фальшивый мерлин, стараясь, чтобы его пронзительный голос звучал как можно более внушительно. — Мы посадим на ваше место принца Эдмунда, в присутствии обоих архиепископов и жрецов всех прочих религий, и, как должно, скрепим обряд жертвенной кровью.

— А-а! — сказал король. На миг он, казалось, встревожился и исполнился легкого отвращения. Но потом мирно сказал: — Ну что ж, ладно. Если Эдмунд…

Он остановился, отвлекшись, потому что фальшивый мерлин наклонился и снова окунул злосчастных саламандр в белый дым, валивший из ведра. На этот раз саламандры умерли. Шок от их смерти походил на удар бича. Мелкая рябь покрыла Ника так густо, что его стало почти не видно — просто катающееся, корчащееся, дергающееся нечто под переливчатой серебряной сеткой.

— Эй, послушайте! — сказал принц Эдмунд. Он вышел из-за спины короля и встал, глядя на Ника — точнее, на то, что было видно на месте Ника. — Я думаю, это не… Я хочу сказать, вы что, говорите о человеческом жертвоприношении? Я не уверен… И что будет тогда?

«Ну надо же! — подумала я. — А принц Эдмунд-то, оказывается, порядочный малый!» Но тут к нему с топотом подбежала Сибилла и положила свою толстую руку ему на локоть.

— Ваше высочество! — сказала она тактичным громким шепотом, который был слышен всем. — Если вы не хотите, пожалуйста, скажите об этом сразу. У вашего высочества четверо младших братьев, и любой из них наверняка согласится вести вместо вас Острова по единственно верному пути.

Было видно, что принцу такое предложение совсем не понравилось. Он никогда не любил своих братьев.

— Ну, в таком случае… — протянул он.

— Тогда внимайте мерлину, он сейчас будет пророчествовать! — посоветовала Сибилла и отошла в сторону.

Принц и король оба выжидающе уставились на фальшивого мерлина. Тот улыбнулся им, швырнул мертвых саламандр на траву и поднял руки, как будто собираясь тянуть веревку, — надо было понимать, что он собирается произнести пророчество. Но я видела, что он просто притворяется. Он сказал:

— Эта жертва помажет на царство нашего нового короля и принесет короне силу всех Островов Блаженных. Благодаря этой жертве мы сможем поднять землю и принести мир и процветание…

Кажется, он еще много чего говорил, но я уже не слушала. Как только он произнес слова «поднять землю», я осознала, что именно это он и делает. И допустить это было нельзя ни в коем случае! Если поднять землю кровавым жертвоприношением, Острова Блаженных и все миры, примыкающие к ним, провалятся в царство чистейшей черной магии. Равновесие будет нарушено безвозвратно.

Я пробивалась сквозь ураган магии и ужаса и пыталась снова припомнить файлы хромой женщины. Они врывались в мои мысли один за другим: «Пурпурная вика», «Подмаренник», «Наперстянка», «Ворсянка», «Дрок», «Коровяк», «Шиповник», «Чертополох», «Паслен», «Яды», «Незримые существа», «Сексуальная магия», «Путешествия», «Мертвые», «Магия птиц», «Смена облика», «Призывание», «Расторжение уз» — снова и снова, бурным водопадом заклятий. Поначалу они казались совершенно бессмысленными. Но слова «поднять землю» так меня встряхнули, что бурный поток вскоре утих. Я осознала, что файлы приходят мне на ум не в прежнем порядке: они начинались с «Пурпурной вики», означающей вихрь, а за ней следовали заклятия связывания и расторжения уз. Когда я это поняла, поток файлов почти остановился. Оказалось, я на самом деле знала, как поднимать землю, задолго до того, как Романов попытался мне это объяснить.

В каждом из файлов, с первого до последнего, было то, что хромая женщина называла Великим Заклятием, тем, которое включает в себя все остальные. И все, что говорил мне Романов, сводилось к одному: надо их расторгнуть. Начать с вихря, потом перейти к расторжению уз в его Великом варианте и, расторгнув вихрь, скормить ему все остальные Великие Заклятия, добрые и злые, заставляя их все распутаться. И одни только боги знали, что должно случиться после этого! Тут мне захотелось посоветоваться с Грундо, спросить у него, не думает ли он, что после этого мы останемся вообще без всякой магии.

Но лицо Грундо сделалось бледным и замкнутым. Он даже не смотрел на меня. Я снова ощутила прежнюю обиду. Грундо никогда во мне не нуждался, он просто использовал меня, ему все равно… Но тут я осознала, что Грундо тоже пытается пустить в ход магию. Судя по его напряженному виду, магия была направленной, а это ему всегда трудно давалось, потому что ему приходилось делать все наоборот, вопреки складу собственного ума. Грундо хмурился, над его длинным носом залегла крупная складка.