Заговор Мерлина

– Большую часть моей жизни, – сказала она, – для меня было… само собой разумеющимся фактом, что я забочусь о Грундо, присматриваю за ним – и защищаю его от его ужасной мамаши и сестрицы. Понимаешь, это делало меня лучше, чем Сибилла и Алиша. И я привыкла считать себя добрым, заботливым, хорошим человеком. А теперь оказалось, что это Грундо заставлял меня о нем заботиться! И значит, на самом деле я совсем не такая. Я даже не представляю, какая я на самом деле! Откуда я знаю, может, я такая же подлая и эгоистичная, как все остальные придворные? Понимаешь? Как будто мир, который я считала знакомым, повернулся ко мне другой стороной, и оказалось, что это всего лишь декорация! Теперь все утратило цену!

– Ну да, понимаю, – сказал я. – Ну и парень этот твой Грундо! Наверное, это единственный человек во всех вселенных, который еще эгоистичнее, чем я. А тебе не кажется, что ты бы и без чар могла так о нем заботиться?

– Не знаю! – воскликнула она срывающимся, истерическим голосом.

– А ты взгляни на дело с другой стороны! – предложил я. Я немного нервничал, потому что было похоже, что она и впрямь вот-вот ударится в истерику. – Ведь, возможно, это не так уж и плохо, что Грундо вынуждал тебя заботиться о себе. Это как симбиоз – ну, знаешь, как между кошками и собаками и людьми…

– Или слонами! – вставила Мини.

– Или слонами, – добавил я. – Похоже на то, что вам с Грундо обоим было довольно плохо и одиноко при дворе, а оттого, что ты о нем заботилась, – да, конечно, ему было хорошо, но и тебе тоже было кого любить. И мне кажется, что ты действительно довольно добрая. Так что, может быть, ты бы в любом случае заботилась о нем. Плохо только, что он не решился положиться на то, что ты будешь делать это по доброй воле, вот и все.

Родди прижала кулаки к лицу.

– Ой, Ник, уйди! Мне действительно надо побыть одной. Кроме того, тебе все равно надо вернуться в дом и рассказать Романову о заговоре. Я не рассчитываю на то, что Грундо объяснит все как следует.

Повисла немного жуткая пауза, а потом Родди гневно сказала:

– Я теперь вообще больше не рассчитываю на Грундо! – и разразилась резкими частыми рыданиями, больше похожими на кашель, чем на плач.

Я обнял ее. На секунду – всего на секунду – в моих объятиях оказалось живое, настоящее тело, к моей щеке прижалось мокрое лицо, и ко всему этому прилагалась живая, сложная личность. Это было действительно сногсшибательное ощущение. Потом Родди яростно вырвалась и помчалась куда-то на другой конец острова.

Я сказал Мини:

– Ты за ней приглядывай! – и вернулся в дом, надеясь, что Романов не решит, что я сдался слишком быстро.

Но я не дурак гоняться за Родди по всему острову. Вот тогда бы она точно разозлилась!

На самом деле, когда я вошел в кухню, Грундо довольно толково излагал то, что было ему известно. Когда я открыл дверь, Романов вонзил свой бритвенный профиль мне в душу и спросил:

– А тебе что известно об участии мерлина во всем этом деле?

– Мне – ничего, – ответил я. – Я с ним никогда не встречался. Может, Максвелл Хайд что-то знал. А я знаю только, что на Островах Блаженных множество каких-то скользких типов копят саламандр, готовясь к некоему выбросу силы. И еще я видел, как Гвин ап Нудд унес прочь Максвелла Хайда. Родди считает, что он сделал это по приказу мерлина. Или той женщины, Сибиллы.

Бритвенный профиль Романова приподнял бровь.

– Если эта женщина действительно похитила магида, используя мерлина и Владыку Мертвых, – сказал Романов, – значит многим мирам грозят большие неприятности.

Он обернулся к Грундо.

– Так как, ты говоришь, зовут твою мать?

– Ее зовут Сибилла Темпл, – ответил Грундо.

На той половине лица Романова, что была видна мне, появилось чрезвычайно странное выражение. Как будто он не мог решить, что ему делать: сердиться, удивляться, испытывать пренебрежение, тревожиться или жалеть о чем-то, – и, возможно, не только это, но и еще что-то, чего я не мог разобрать.

– И даю голову на отсечение, она даже не соображает, что делает! – сказал Романов наконец. – Она всегда была алчной дурой, моя бывшая супружница Сибилла!

– Ох ты! – сказал Грундо.

– Мда, – сказал Романов. – Именно что «ох ты!»

Тут у меня в голове что-то щелкнуло, словно медленно проворачивающиеся шестеренки. Потом я тоже сказал:

– Ох ты!

Романов обернулся в мою сторону так стремительно, что я отступил на шаг.

– Возможно, это я виноват, что она это сделала, – сказал я. – Она звонила, когда вы болели, – это, получается, десять лет тому назад, да? А мне надоело ее слушать, и я перевел ее в сторону от вашей жизни. Она все кричала, грозилась сделать что-то по-настоящему серьезное, когда я ее отключал.

Романов поразмыслил об этом. Его губы стянулись в длинную тонкую нить – это меня изрядно напугало.

– Что было – то прошло, – сказал он наконец. – Она все время грозилась. Я ее, бывало, нарочно подзуживал. Теперь некогда выяснять, кто тут виноват… Ну так что, кто-нибудь выправил равновесие магии?

Я сказал, что вряд ли. Грундо добавил: