Заговор Моцарта

— Письмо там, где ему и следует быть. Оно вернулось домой.

«Интересно, куда именно?» — подумал Бен.

— Долгое время я не чувствовал себя в безопасности, — продолжал Арно. — Много месяцев мне казалось, что за мной следят.

— Я думаю, что смерть Оливера как-то связана с этим письмом, — сказала Ли.

— Вполне вероятно, — хмуро согласился профессор.

— Вы не могли бы объяснить поподробнее?

Арно помолчал, собираясь с мыслями.

— Пожалуй, лучше начать сначала. Как вы знаете, Оливер писал книгу о том, что я изучаю много лет.

— О смерти Моцарта, — вставила Ли.

— Не только о самой смерти, но и о событиях, которые происходили в то время и, на мой взгляд, к ней привели. Давайте для начала вернемся в восемнадцатый век…

— При всем к вам уважении, профессор, — взмолился Бен, — мы сюда пришли не для того, чтобы прослушать лекцию о человеке, который умер больше двухсот лет назад. Мы хотим узнать, что случилось с Оливером.

— Если вы меня выслушаете, — сказал профессор, — то это поможет вам разобраться.

— Оливер говорил, что собрал много материалов связи Моцарта с масонами, — заметила Ли.

Арно кивнул.

— Не секрет, что Моцарт и сам был масоном. Он стал членом ложи в тысяча семьсот восемьдесят четвертом году и за семь лет, к моменту смерти, достиг третьей степени посвящения — степени мастера. Композитор был настолько предан масонской идее, что убедил своего отца Леопольда тоже стать членом ложи. Моцарт писал музыку для масонских собраний, многие его друзья были посвященными.

Бен нетерпеливо заерзал.

— Какое это имеет отношение…

Ли положила ладонь на его руку.

— Продолжайте, профессор, — попросила она.

— Сегодня мы не воспринимаем масонство всерьез, — сказал Арно. — В лучшем случае считаем его чем-то вроде клуба по интересам. Но в восемнадцатом веке оно было в Европе значительной культурной и политической силой. В восьмидесятые годы восемнадцатого века в масонство приходила интеллектуальная элита Австрии, которая объединялась во имя идей свободы, равенства я братства. В те времена членами масонских лож в Вене были многие влиятельные люди: дворяне, видные политики, дипломаты, высокопоставленные военные, банкиры и купцы, а также писатели, художники и музыканты.

— Я и представить себе не могла, что они имели такое влияние, — призналась Ли.

Арно кивнул.

— Это привело их к гибели. Другие, более мощные силы пристально следили за масонами. Кстати, большая часть того, что мы теперь знаем о венских масонах тех времен, стала известна из материалов, собранных австрийской тайной полицией. По приказу Папы Римского масонство официально осуждалось и существовало в Австрии лишь благодаря терпимости императора Иосифа II. В тысяча семьсот восемьдесят пятом году терпение Иосифа лопнуло, он решил, что масоны стали слишком влиятельной и могучей силой. Император приказал сократить количество масонских лож и потребовал от тайной полиции составить списки активных масонов. Эти списки сохранились в дворцовом архиве.

— С чего он вдруг на них озлобился? — спросила Ли.

— Все дело в атмосфере тех времен, — терпеливо объяснил Арно. — Моцарт жил в бурную эпоху революций. Американцы только что получили независимость от колониального режима Британии и основали собственное государство. В воздухе витал дух свободомыслия. В тысяча семьсот восемьдесят девятом году, за два года до смерти Моцарта, Франция стояла на пороге ужасного кровопролития.

— И масоны были в этом замешаны?

— Масонство все больше превращалось в антимонархическое движение и благодаря его идеалам свободы, равенства и братства стало прекрасным символом зарождающейся эпохи. Некоторые революционные общества, например якобинцы Робеспьера, создали организацию, основанную на принципах масонских лож, а также использовали масонские символы в своей политической идеологии. Когда Джордж Вашингтон закладывал фундамент Капитолия, он с гордостью надел масонский фартук, сшитый для него Адриенной Лафайет, женой французского революционера. Томас Джефферсон, тоже масон, при написании Декларации независимости опирался на такие масонские идеалы, как свобода и равенство. Масонство было очень мощной силой, способно влиять на политические события во всем мире.

— А значит, их следовало остановить, — подвел итог Бен.