Заговор негодяев. Записки бывшего подполковника КГБ

Довольно быстро Ратко (так он представлялся новым знакомым) стал хорошо знаком практически всем, кто в том или ином качестве принимал участие в матче. По окончании матча Кнежевич прилетел в Москву, где продолжил контакты с представителями команды Карпова (состоящей в основном из офицеров КГБ). Остановился он в гостинице "Пекин" и привез с собой в качестве багажа два объемных чемодана.

Понятно, что Кнежевич немедленно был взят в изучение советскими органами госбезопасности по подозрению в "причастности к спецслужбам противника" (терминология КГБ СССР). В отношении него было заведено дело "оперативной подборки" – так назывались дела на иностранцев, где концентрировались первичные материалы по их изучению.

Оперативными сотрудниками 3-го отделения 11-го отдела 5-го управления КГБ СССР во взаимодействии со 2-м отделом 7-го управления КГБ СССР, курировавшим гостиницы города Москвы, был осуществлен негласный досмотр багажа Кнежевича в "Пекине". В чемоданах были фотографии, сделанные Кнежевичем во время матча в Багио, в том числе и фотографии большей части членов оперативной группы КГБ СССР (формально входившей в команду Карпова). После этого Кнежевич был взят в разработку 3-м отделением 11-го отдела 5-го управления КГБ по подозрению в принадлежности к спецслужбам иностранного государства.

Это же подразделение вело разработку советского гроссмейстера Бориса Францевича Гулько. Вина Гулько и его жены, известной советской шахматистки Анны Ахшарумовой, заключалась в стремлении выехать на постоянное местожительство в Израиль. И наверное, их бы выпустили, но фактический глава советской шахматной федерации Виктор Батуринский, завербованный НКВД СССР еще в 1947 году, написал в отдел пропаганды и агитации ЦК КПСС и КГБ СССР, что в случае выезда Гулько он, будучи молодым и сильным гроссмейстером (Гулько был 1947 года рождения), сможет оказать помощь "отщепенцу Корчному" в его борьбе за звание чемпиона мира с Карповым.

Гулько отказали в выездной визе. Тогда он начал бороться за право выехать. В ответ КГБ стал проводить в отношении Гулько целый комплекс оперативных и оперативно-технических мероприятий, включая наружное наблюдение (по терминологии КГБ – "НН"). Для 5-го управления КГБ "наружкой" занимался 3-й отдел 7-го управления КГБ, специализировавшийся за ведением слежки за диссидентами.

Борис Гулько (в центре) и его жена Анна Ахшарумова. 

Фото: chess-news.ru

Офицеру, который вел разработку Кнежевича, стоило немалых усилий убедить заместителя начальника 11-го отдела 5-го управления КГБ майора Игоря Перфильева в необходимости ведения активной разработки иностранца. Для этого по канонам построения оперативной разработки необходима была "техника" и "наружка", дающие возможность выявления связей объекта, без чего разработка теряла всякий смысл.

Проблема была в том, что для 5-го управления КГБ, осуществлявшего в стране политический сыск, связанный с инакомыслием, иностранец, возможно работающий на иностранные спецслужбы, был не так важен, как потенциальные внутренние враги типа Гулько. На Кнежевича технических средств и наружного наблюдения уже не хватало. С большим трудом офицеру-оперативнику, который вел разработку Кнежевича, удалось получить наружное наблюдение сроком на один день ценой того, что "объект" Гулько в тот день был заменен на Кнежевича.

Как именно проводилось наружное наблюдение за "объектами", читателю станет понятно из рапортов, которые после каждого подобного наблюдения составлялись. Прежде всего, все объекты "НН" получали в целях конспирации псевдоним. Кнежевичу был дан псевдоним Шустрый.

Сводка наружного наблюдения за объектом Шустрый