Заговор негодяев. Записки бывшего подполковника КГБ

"В июле 1949 года, – вспоминал Куприянов, – когда руководящие работники Ленинграда были уже арестованы, [Георгий] Маленков начал присылать к нам в Петрозаводск комиссию за комиссией, чтобы подбирать материал для ареста меня и других товарищей, ранее работавших в Ленинграде. Нас обвиняли в следующем: мы, работники ЦК КП... политически близорукие люди, носимся с подпольщиками и превозносим их работу, просим наградить их орденами. А на самом деле каждого из тех, кто работал в тылу врага, надо тщательно проверять и ни в коем случае не допускать на руководящую работу. Кое-кого и арестовать! Я сказал, что у меня нет никаких оснований не доверять людям, что все они честные и преданные партии, что свою преданность Родине они доказали на деле, работая в тяжелых условиях, рискуя жизнью.

Весь этот разговор происходил в ЦК партии Карелии, присутствовали все секретари. Я сказал, ища поддержки у своих товарищей, что вот Юрий Владимирович Андропов, мой первый заместитель, хорошо знает всех этих людей, так как принимал участие в подборе, обучении и отправке их в тыл врага, когда работал первым секретарем ЦК комсомола, и может подтвердить правоту моих слов. И вот, к моему великому изумлению, Юрий Владимирович встал и заявил: "Никакого участия в организации подпольной работы я не принимал. Ничего о работе подпольщиков не знаю. И ни за кого из работавших в подполье ручаться не могу."

…Спорить было бесполезно. Андропов, как умный человек, видел, куда клонится дело, и поспешил отмежеваться. А ведь до этого в течение десяти лет у нас не было с ним разногласий ни по одному вопросу... В 1950 году, после моего ареста, некоторые из подпольщиков были арестованы, некоторые сняты с работы по инициативе Ю.В. Андропова. Их всех огульно подозревали. Андропов очень быстро приспособился к обстановке, получил большое доверие Маленкова, Берии и Ко. Именно “за решительное выкорчевывание куприяновщины, ликвидации вредительской деятельности Куприянова и разоблачение приверженцев Куприянова" Андропов спустя год после моего ареста пошел на повышение, добрался до большой власти".

История ареста Куприянова стала классическим примером сталинских расправ с номенклатурными партийными работниками и военными. 15 марта 1950 года Куприянов был арестован и этапирован в Москву, через два дня заключен в Лефортовскую тюрьму, где подвергался допросам, избиениям и пыткам. В октябре 1950 года следствие завершилось и Куприянов был приговорен к высшей мере наказания, но вскоре получил отсрочку из-за отклонения Сталиным требования Маленкова о расстреле. Был помещен в камеру смертников. 17 января 1952 года Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила Куприянова к 25 годам исправительно-трудовых работ с конфискацией всего имущества. Куприянов был отправлен в Интинский лагерный пункт №5 (Коми АССР).

Геннадий Куприянов. 1950 год. Фото: sakharov-center.ru

Однако уже в июле 1952 года приговор был изменен на тюремное заключение, а 18 августа за отсутствием состава преступления по ранее предъявленным статьям и после переквалификации обвинения приговор был смягчен до 10 лет тюремного заключения без конфискации имущества.

Жена Куприянова Вера была осуждена за недоносительство органам о вредительстве мужа, срок наказания отбывала в Верхнеуральском политизоляторе.

Старшие дети Виктор и Роза были сосланы в Джамбул (Казахская ССР). Младшая дочь Галя была помещена в колонию для детей врагов народа. Весной 1953 года, после смерти Сталина, семье разрешили вернуться в Ленинград.

18 января 1956 года Куприянова помиловали решением Президиума Верховного Совета СССР со снятием судимости. 23 марта 1956 года он был освобожден и вернулся в Ленинград. Реабилитирован 31 июля 1957 года, восстановлен в партии и в звании генерал-майора. Ему возвращены награды и назначена персональная пенсия союзного значения. В 1957–1959 годах работал директором дворцов и парков в Пушкине, в 1960–1965 годах – директором ломбарда в Петроградском районе Ленинграда.

Его ученик Андропов 21 июня 1951 года был переведен на работу в аппарат ЦК КПСС в качестве инспектора, контролировавшего работу партийных организаций прибалтийских республик. Начиналось его восхождение к вершинам власти в партии и стране.

Оказавшись во главе КГБ, будучи совершенно неготовым для занятия новой для себя и крайне ответственной работы, Андропов испытывал обоснованное чувство тревоги. Опасений добавляло отсутствие у него своей команды, на которую он бы мог опереться. Не могло не тревожить и то, что осторожный Брежнев, пришедший к власти в результате переворота, окружил вновь назначенного главу КГБ своими доверенными людьми. В заместителях Андропова оказался Семен Цвигун, занимавший пост заместителя председателя КГБ Молдавской ССР, когда первым секретарем ЦК КП Молдавии был Брежнев. На должность зампреда КГБ Цвигун был переведен с поста председателя КГБ Азербайджанской ССР.