Заговор невест

Тара закрыла за ним дверь, потом чуть приоткрыла окно, чтобы выветрить запах рыбы и мокрой шерсти. Пленки о Брайене лежали рядом на туалетном столике, с аккуратными надписями, сделанными почерком Финна. Она нашла последнюю, где была заснята их прогулка по Крук-Милу, вставила ее в магнитофон и присела на край кровати, готовясь найти дыры в рассуждениях Брайена.

Час спустя она решила: проблема в том, что в его рассуждениях нет дыр, по крайней мере она не смогла найти ни одной. Она снова прокрутила пленку в поисках чего-то, что она могла забыть, но ничего не обнаружила, кроме нескольких собственных зияющих дыр.

Она взялась за передачу, имея обо всем собственное, непоколебимое мнение. У нее имелись на это основания: она беседовала с двадцатью жителями в семи из двадцати бывших деревень. Ни один не радовался тому, что произошло с его деревней. Но правильно ли она ставила вопросы? А главное, не разыскивала ли она специально именно тех людей, которые говорили то, что она хотела услышать?

Будь он проклят! За пять лет работы на РТИ она ни разу так не сомневалась в своем репортерском умении, как сейчас. На данном этапе ей оставалось лишь надеяться, что завтра она сделает несколько звонков по телефону и все выяснит. Она выключила видеомагнитофон и пошла умываться.

Груди. Губы. Кружева. След теплого масла на гладкой коже. Аромат женщины, влажной от секса.

Брайен проснулся в темноте в пустой постели, с отяжелевшим от желания телом.

– Будь все проклято!

Он поднял голову. Часы показывали полпятого утра. Он вел эту битву всю ночь, а когда уснул, ему приснилась Тара, и он проснулся, почувствовав эрекцию. Это уже в третий раз. Чресла его ныли.

Он снова повалился на постель и подумал, не заняться ли этим в одиночку, но потом отверг эту идею как совершенно неудовлетворительную. Нет. Он уже принял решение.

В этом заключалась половина проблемы. Он принял решение, и теперь его тело стремилось опередить события.

Бесполезно пытаться снова уснуть. Он отбросил одеяло, подошел к окну и распахнул его настежь. Холодный воздух овеял его обнаженное тело, принеся временное облегчение.

Когда он стоял здесь пару часов назад, дождь еще шел. Теперь он прекратился, ночь начала светлеть, и первые птицы зачирикали в лесу. Сквозь деревья он видел далекий свет голой лампочки над входом в конюшню. Вдалеке журчала река, переливаясь через крохотную плотину на краю его владений.

Вот что ему надо.

Он натянул джинсы и свитер, нашел сапоги и выскользнул в тихий холл. Через несколько минут он уже скакал к реке верхом на неоседланном Бриге.

– Ваш чай, мадам. И «Таймс».

– Доброе утро, Линч. – Эйлис взяла газету и положила ее рядом с тарелкой. Она уже не читала газеты по-настоящему – новости были такими мрачными, – но приносить свежий номер входило в утренние обязанности Линча, и ей очень не хотелось огорчать его. – Ты сегодня еще не видел моего внука?

Он положил второй экземпляр «Таймс» рядом с тарелкой Брайена.

– Его не было в спальне, когда я постучал. Найти его для вас?

– Спасибо, не надо. Я подожду, пока он появится. – Она бросила в чай два кусочка сахара. – Между прочим, он тебя не донимал насчет того телефонного звонка?

– Ни чуточки, бабушка, – произнес Брайен, входя в комнату. – Ведь это не его вина, что ты старая заговорщица.

– Выбирай выражения, мальчик, – ответила Эйлис с улыбкой и подставила ему щеку для поцелуя. Обычный утренний ритуал был соблюден.

Они завтракали в оранжерее. Так захотела Эйлис: там было теплее по утрам, чем в столовой. Но еще важнее то, что после нескольких минут в окружении тепличных растений внутри и красивой зелени за окнами даже самый мрачный день начинался с радостной ноты.

Линч принес первую перемену: апельсиновый сок, овсянку и зеленую дыню, которую Брайену обычно привозили из Испании. Пока он расставлял блюда, Брайен просмотрел деловые страницы газеты, посвященные бизнесу, сложил их для удобства чтения и тут же погрузился в них.

Эйлис разглядывала своего внука со все возрастающим любопытством. Он старательно изображал обычное поведение, но она слышала его шаги среди ночи, и выглядел он менее аккуратным, чем всегда. Он еще никогда не спускался вниз с мокрыми волосами.

– Почему у тебя мокрые волосы? – напрямик спросила она.

– Я встал рано и поехал кататься, – ответил он, отводя в сторону взгляд, что ему было несвойственно. – В некоторых местах пришлось скакать под ветками.

Однако одежда его осталась сухой, не считая нескольких капель на бедрах. Его волосы должны были остаться такими же сухими. Значит, он лжет и поэтому не смотрит ей в глаза. Очень интересно. Возможно, он ездил на короткое свидание в лес.

Она съела еще несколько ложек овсянки и отодвинула тарелку.

– Как прошел день с мисс О’Коннел?

– Полдня, – поправил он. – Я рано отослал ее. У меня было другое дело, которое я не хотел позволить ей снимать.

– Брайен, – она не смогла скрыть своего разочарования, – ты совсем не хочешь помочь бедной женщине. Она здесь уже неделю, а ты ни разу даже не посидел с ней. Нам надо пригласить ее к нам на ленч.

Он отложил газету в сторону.