Заговор обезьян

— Да, такой, — не понимая, о чём речь, подтвердил гость. — Спасибо, я сыт, всё было очень вкусно. Ваша жена замечательная хозяйка! — выговорил благодарственные слова и приготовился откланяться.

— А что так? Ты что ж, и пить не будешь?

— Так выпили уже…

— Ну, рюмка не считается. Васильевна меня ограничивает, но и она не против, если мы выпьем ещё по одной. А, Нин? — Борис Фёдорович игриво улыбнулся жене.

— Да, Боря, налей и мне немного… Хватит, хватит! А то у меня в прошлый раз голова заболела, вот и гость жаловался…

— Это всё от недопития! Давайте за здоровье! Настоечка, она пользительная, на травке, — разливал по рюмкам Борис Фёдорович. — Выпьем, закусим и снова нальём…

А гость сидел как на иголках: там, в телевизоре, уже кончился сериал, ещё тарахтела реклама, но хозяин уже приготовился, развернулся к экрану.

— И чего нам сегодня набрешут? Нет, вот скажите, это чего они разъездились, а? И всё по хорошим местам. Ты смотри, как устроились! Один день совещание, а остальное время у них — Сочи. А если не в Сочах, так в другом месте, но только не на рабочем. Сколько же у них этих дач, а? Я бы тоже не отказался так работать на всем готовом! Тут пурхаешься в говнах, копейку лишнюю добываешь, а они разъездились. Так ведь за мой счёт!

— Боря! Нужны они тебе? Пусть живут там, как хотят, только нас не трогают! И не шуми, дай послушать, а то, как в прошлый раз, пропустили погоду. Заморозки сильные обещали, так будут или нет? В теплице помидоры последние, жалко, если помёрзнут, — придвинулась к телевизору Нина.

А тут как раз на экране показались часы, стрелка стала отсчитывать секунды до новостей. И слабонервных просим удалиться! И, не выдержав, встал из-за стола гость.

— Спасибо. Ужин был превосходным.

— А телевизора не хотите? — удивилась хозяйка.

— Нет, телевизора не хочу. Там ведь одно и то же, — беглец для усиления эффекта хотел сослаться на усталость, но тут же сообразил: это прозвучит укором хозяину. — Я пойду с вашего разрешения, — топтался он у стула.

— Ну, чего ж теперь, раз не хочешь поддержать компанию… Ты как? Не сильно загонял?

— Нет, нет, я рад был размяться. Спокойной ночи!

— И нам пора на боковую, Боря! — услышал беглец, поднимаясь по лестнице, воркующий женский смешок. Вот и молодцы, вот и ложитесь спать, зачем вам смотреть телевизор. Поднявшись на второй этаж и завернув за угол, он прижался к стене. Снизу слышались мирные голоса, звяканье посуды, потом двинули по полу стулом, хлопнула дверь… Замечательно! Вот сейчас выключат телевизор, и можно до утра успокоиться. Но тут кто-то там внизу прибавил звук, и в дом ворвались два молодых весёлых голоса, мужской и женский. Начало сообщения до запятой совпадало с тем, что он слышал днем, а потом пошло недослушанное:

«Расследование этого беспрецедентного дела взяла под контроль Федеральная служба безопасности России… Все подразделения министерства юстиции, министерства внутренних дел приведены в состояние повышенной готовности… Федеральной службой безопасности усилен пограничный контроль… Предварительное расследование выявило ряд грубейших нарушений должностными лицами… Виновные понесут заслуженное наказание… Не уйдут от ответственности и сам бежавший преступник, и его пособники, где бы они ни находились…»

Никакой физической реакции на это сообщение там, внизу, не было… Никто не вскрикнул, не забегал, не стал звонить по телефону. Не обратили внимания? Вот и телевизионные голоса без перехода понеслись дальше и извещали о другом, совсем о другом. И, скользя по стенке, он добрался до комнаты и сел у окна передохнуть. Главный посыл сообщения — не смей показываться на глаза! А то раздавят, уничтожат, сотрут в порошок. Но какова магия телевизионных слов! Даже у него мелькнула мысль: может и в самом деле провокация организована извне? Тогда что говорить о других, у них сомнений на сей счет будет побольше…

Вот только бы Борис Фёдорович, и Нина не узнали его. Да, он сейчас не похож на того человека в клетке, но ведь похож, похож, чёрт возьми! Что там в их ориентировке? Особые приметы: шов после аппендицита, родинка на спине, еле видный шрам от заточки. Но лицо за эти дни загорело, и шрам стал заметней…

Да досидел бы он свой срок! Отсидел и с чистой совестью вышел бы на свободу. И не надо никакого досрочного освобождения! Это другие суетились, советовали написать прошение о помиловании. Советовали те, в чьей репутации он не сомневался, раньше не сомневался. Надо, говорили, покаяться, и тогда… Он психовал, в ответных посланиях ядовито, как ему казалось, спрашивал, почему это невиновный — а он не виноват! — должен просить о помиловании? Неужели они все там, на воле, этого не понимают?

Наверное, понимают, понимают и те, кто засадил. И потому загнали в заведомо проигрышную ситуацию. А он, болван, в отчаянии ещё и подыграл, ушел в побег.