Заговор обезьян

— Нашёл! Он так удивился. Я ведь сразу в гостиницу кинулся, знал, что он там проживал. А его, оказывается, за пьяный дебош оттуда выгнали, и жил он на съёмной квартире. Одна горничная и отвела меня туда. Он парень был холостой, с девчатами активно общался. Повез меня во Владивосток, так я от города, помню, обалдел: море, пароходы! Вот такая, будьте любезны, история! А домой меня отправил уже самолётом… Но к чему я это вам рассказываю? Человек всегда может пройти мимо любого патруля…

— …И перелезть через любой забор — это мне уже объяснили. Но, согласитесь, всё только случайность, и везение может закончиться в любой момент.

— Да кто ж спорит! Недаром Бальзак сказал: бог в жизни — случай.

Ну да, появление майора Саенко А. А. в его жизни можно объяснить случайностью, да и сам Алексей Иванович — библиотечная находка…

Он ещё не успел додумать такую важную для себя мысль, как передние машины вдруг разом зашевелись, загудели, сигналя зазевавшимся, и трасса пришла в движение. Алексей Иванович запросился за руль, и они сдвинулись вслед за другими. Скоро проехали и место аварии. Искорёженные машины — чёрный минивен и автобус стояли, уткнувшись друг в друга… Рядом человек с окровавленными руками… И два накрытых тела в стороне от дороги…

— Да! Вот она — жизнь! Стоит не уступить дорогу и… — вздохнул Пустошин. Беглец не откликнулся, он вывернув шею, всё не мог оторвать взгляд от накрытых простынями тел на обочине. Простыни были короткими и не закрывали ни ног, ни голов, и одна, с высоким бледным лбом и светлыми волосами выглядела такой живой. И казалось, владелец этой головы полежит, передохнет, а потом откинет окровавленную тряпку и выдохнет: рано вы меня хороните! И вспомнилась Приисковая и мёртвый парень в чёрных брюках, и женщина в красном платье над ним. И зачем-то рассказал Пустошину: вот, мол, то в одном месте, то в другом такие трагедии…

— Дорогой вы мой, проехать треть России и мёртвого не увидеть? — глухо отозвался Алексей Иванович и для себя добавил: «Скажи спасибо, сам ещё жив!» Но тут же прикусил язык: нашёл, старый дурень, чем успокаивать, и оглянулся: как там подопечный? А того не оставляло меланхолическое чувство, что охватывает всякого задумайся он на минуту о сложностях жизни. Вот и распростёртые на земле тела не давали забыться…

Нечто похожее он видел в свой первый приезд в Вену. Ему тогда пришлось ехать на концерт классической музыки, отказаться было невозможно, иначе… Бог его знает, что было бы иначе, но приглашающие были настойчивы: великий музыкант… интерпретатор музыки великих венцев… редко дает концерты… Моцарт, Гайдн, Шуберт… И была такая же авария, и два тела на асфальте… И помнится, как стало не по себе, но тогда он был другим, нервы были покрепче, и отношение к жизни другое. А может, отвлекла и всё смягчила музыка? Он до сих пор помнит не только игру, помнит имя этого пианиста — Брендель… Альфред Брендель. Именно под музыкальные звуки, что извлекал из крылатого инструмента этот Альфред, он и обдумывал ход очень серьёзного проекта…

Впереди по карте должен быть Спасск, и Пустошин предложил заехать в кафе и отобедать. Беглец отказался: до Владивостока было ещё далеко, а дело шло к вечеру, и хотелось попасть на место засветло, они и так потеряли минут сорок в пробке. Хорошо, хорошо, поехали, согласился Алексей Иванович. И понеслись дальше. Вот только машина вдруг стала вести себя странно, внутри неё что-то начало постукивать, и стук шел откуда-то снизу. Пустошин, чертыхаясь, снизил скорость и, досадуя, заметил: «Я даже не знаю, что там внутри и как… Ни разу, знаете ли, не ремонтировал».

— Доберёмся до города, а там, видно, придётся ночевать! — принял он решение. — Давайте попробуем поселиться в гостиницу? Снимем номер, оформляться буду я, мол, товарищ должен позже подъехать. Вот паспорт вашего друга и пригодиться…

— Я могу в машине переночевать…

— Да в машине-то как раз опаснее…

— Но в гостиницу мне нельзя, — досадовал беглец. Это уже будет совершенный перебор.

— Да, проблема! Но попробуем, как-нибудь доковыляем до места, — понадеялся Пустошин. И вот уже проехали Спасск, и машина, постукивая, ехала, все-таки ехала, и путешественники воспрянули духом. Но когда пересекли железнодорожный мост и посёлок под названием Сибирцево, из выхлопной трубы «чайзера» вдруг пошёл густой сизый дым. Машина нервно задёргалась, и не успел Пустошин остановить ее, как со страшным грохотом оборвался один из шатунов и, пробив клапанную головку, вышел наружу. И Алексей Иванович, выскочив из машины, открыл капот и в горячке стал зачем-то бить по железке, будто надеялся загнать её вовнутрь машины.

— Вот, полюбуйтесь на нее! А ведь бегала столько лет!