Заговор обезьян

Как кошка забралась в самолёт и куда собралась лететь? Но вот она запрыгнула на колени и стала недовольно топтаться, улечься ей мешал привязной ремень. Пришлось отстегнуть, и это получилось так размашисто, что привлекло внимание стюарда, теперь это был англосакс. Он пересадил на пустое кресло кошку и пристегнул его к креслу, но и пристегнув, почему-то не отходил, всё суетился: то поправлял ремень, то салфетку под головой, то гладил кошку. И когда он собрался уже пожаловаться на боль в спине, парень, услышав сигнал, стремглав побежал на чей-то вызов.

Но тут из пилотской кабины вышел некто — высокий, гибкий, в белом кителе с золотыми пуговицами и шевронами. Командир? Только кого ему напоминает это красивое странное лицо? Молодого Магомаева? И вот летчик рядом, и он приготовился открыть рот и попросить помощи, но тот, улыбнувшись и подняв красивую бровь, наклонился и стал щекотать кошке за ухом. Что им всем не дает покоя его кошка? Ухоженные руки, с длинными сиреневыми ногтями совсем близко и, кажется, они вот-вот пройдутся и по его голой груди. «All right?» — отчего-то шепотом спросил летчик. — «Will you help me… please. I am cold» — ответил он. — «You will be helped. Don't worry» — улыбнулся напоследок подвижным лицом авиатор и пошёл, покачиваясь, назад к кабине. И вдруг остановился и, повернувшись, погрозил пальцем: «Don't feel too special» — «Да не считаю я себя особенным!» — хотелось крикнуть ему, но человек в белом кителе уже исчез. А он стал озираться по сторонам, и понял: это вовсе не «Боинг», а салон бизнес-джета. И в открытую дверь видна пилотская кабина, и она совершенно пуста, и только приборы светятся, как ёлочные игрушки, зелёными и красными глазками. Но летчик, где летчик? Куда он подевался? А ведь обещал помочь, запаниковал он. Но тут из-за спинки кресла вдруг откинулась рука: белый манжет, сверкающая запонка, сигарета в смуглых пальцах…

И он успокоился и улёгся на белый замшевый диванчик у большого овального иллюминатора. И тут же из воздуха образовалась кошка. Что-то определив для себя, она вскочила ему на грудь и, потоптавшись, подвернула под себя лапки и застыла серой тушкой, сосредоточено глядя ему в глаза. Стерегла?

Так, с кошкой в руках, он и появился в «Дочестере». Он любил этот отель, любил этот лондонский район Парк-Лейн у самого Гайд-парка. Никого из персонала не удивили ни кошка на его руках, ни и отсутствие багажа. И он сам только в роскошном номере, где, как его убеждали, останавливался сам Черчилль, понял, что кофр остался в Нью-Йорке. А ему через несколько часов предстоит важная встреча! И бог с ним, с костюмом, главное, под рукой нет лептопа. Там важные документы, он должен был ещё поработать, прежде чем представить свой план. Всё было странно: его никто не провожал, никто не встречал…

Но в шкафу была приготовлена одежда: костюмы, рубашки, стояли итальянские туфли — несколько старомодные и широкие — он такие любил. Это что же «Ail inclusive» и это предусматривает? Он долго перебирал костюмы, но, как назло, это были смокинги. Не надо ему никаких смокингов! Он ещё помнит, как, застёгнутый на все пуговицы, потел в этой обязательной униформе на приёме у Буша-юниора, помнит, как мешали длинные рукава, но ещё больше раздражала бабочка на шее…

И вот он видит себя в одном из залов отеля, и, оказывается, там только его и ждут. Со всех сторон к нему кинулись разнообразные персонажи, но всех опередил Хартман. И, взяв под локоть, повел к камину с огромным зеркалом, отражающим сверкающие люстры, цветы, нарядных людей, и взглядом показал на столик в углу. Там, сияя высоким лбом, венчавшим длинное лицо, сидел Ротшильд, лорд Джекоб Ротшильд. Сдвинув на нос массивные чёрные очки, он что-то там читал. Очередной каталог Sotheby's?

Но он, стараясь не вертеть головой, пытался понять, есть ли в зале Киссинджер? Седую голову сэра Генри он увидел у окна. Рядом с ним дама, она была выше на две головы, и это выглядело так комично. Почему он разговаривает с ней стоя? Да потому, что не страдает комплексом неполноценности из-за небольшого роста, в отличие от некоторых особ… А улыбчивый Хартман уже представляет ему высокого красавца в фиолетовом пиджаке и голубых джинсах. И за спиной слышится женский шепот: Дарси, Дарси… Не успел он перекинуться парой слов с этим Дарси, как его потянули в другую сторону. И это уже не Хартман, а Гейтс, Уильям Генри Гейтс блестит рядом очками. Они переходят с ним от одной группки гостей к другой, сколько знакомых лиц — и они все здесь… А это что за господин с ироническим видом посматривает в его сторону? Бжезинский? Они церемонно здороваются, и Бжезинский что-то спрашивает, и он что-то готов ответить, только в просвете между двумя тёмными пиджаками увидел голую женскую спину.