Заговор обреченных

Он убьет ее сейчас, сломает шею! А потом свезет в ее же машине куда-нибудь и утопит в реке. Дура! Надо было сразу Егору позвонить. Или хотя бы Маринке. Она ведь пыталась набрать ей. Или набрала все же? Может, подруга ее слышит и уже бьет тревогу? И она выкрикнула сипло, слабеющим голосом:

– Что вы делаете на Загородной улице около дома номер двадцать семь? Здесь живет Логинов. Что вы здесь делаете?

От ее вопроса он опешил. Смотрел глаза в глаза мгновение. А потом с возгласом:

– А ну-ка, погоди, умница! – Открыл дверь и вышвырнул ее на землю. Нашел ее телефон, упавший под сиденье. Что-то в нем поискал, посмотрел, почитал.

– А ты и впрямь умница, детка, – тихо хихикнул мужчина и следом с силой опустил на ее телефон квадратный каблук тяжелого спортивного ботинка. И приказал: – Вставай!

Она разбила колени, когда он выбросил ее из машины. На спортивных штанах в районе коленных чашечек проступили следы крови. Боли почти не чувствовала. Кроме страха – ничего. В глазах плясали черные точки. Видимо, пострадал ее позвоночник. Может, даже он его ей сломал! Странно, что она еще стоит на ногах. Господи, спаси и помилуй!

– В общем, так, детка. – Он снова одной рукой схватил ее за шею, и там снова что-то хрустнуло. – Запомни, что я тебе сейчас скажу.

– Ага, запомню, – шепнула она.

Если призывает ее память ей в помощь, значит, она ей еще пригодится. А если пригодится, значит, она не умрет прямо сейчас вместе с памятью. У нее есть будущее! Ура! Господи, услышал, спасибо!

– Все не так, как ты думаешь. – Он почти касался губами ее щеки. – Все совсем не так. Запомни это и повтори тому, кто спросит.

– Ага.

Ой, она даже улыбнулась, кажется. Или это нервный тик? Центральная нервная система, видимо, сильно пострадала. С чего бы ей тогда улыбаться? В такой ситуации!

– Все не так, все иначе, – быстро говорил человек, чье дыхание обдавало копченой рыбой и апельсином. – Логинов на самом деле страшный человек. Не надо верить ему. Ни единому слову. Запомнила?

– Ага. – И снова губы нервно расползлись в стороны.

– И я не сделал тебе ничего. Так ведь?

– Да, да, только отпустите меня, пожалуйста, – взмолилась Лиза плаксивым голосом.

Он ведь так и держал ее за шею, почти прижимаясь к ней всем телом. Было неприятно, неудобно, страшно. Даже белый день померк. И красота низкорослых деревьев, высаженных вдоль проезжей части, казалась зловещей.

– Я не причинил тебе вреда, детка. Ты сама за мной увязалась. Но больше я тебе этого делать не советую. И сейчас уезжай отсюда. Не мешай моим планам. Ты меня не видела. Я тебя. Идет? – Он почти целовал ее щеку, проговаривая все четким шепотом.

– Идет, идет, я уеду, да. Только отпустите. Мне шею больно. И голова болит.

Повисла пауза. Он рассматривал ее лицо, чуть отстранившись. Лиза, судорожно вздрагивая, ждала.

Этот человек – убийца! Он не пощадит! Он уберет ее как свидетеля его присутствия именно здесь – на улице Загородной возле ворот дома номер двадцать семь. Он приехал убить Логинова. И убьет его. Потому что по-другому не может. Это заказ. Это его работа. Он не может ее не выполнить. А Лиза его увидела, или, как это говорится на их языке, – срисовала.

Это очень четко вдруг проступило в его взгляде. Сначала сомнение, а потом… А потом беспощадность, вот что.

– Ведь сдашь меня, детка. Точно сдашь, – прошептал он с сожалением и полез свободной рукой куда-то себе под куртку за ремень.

За пистолетом, догадалась Лиза. И она затараторила:

– Если у вас тут планировалось заказное убийство. Если собирались убить Логинова, зачем позволили мне доехать за вами сюда? Зачем? Отделались бы по дороге. Зачем позволили мне стать свидетелем? Чтобы убить еще и меня? В раж вошли? Аппетит проснулся?

Откуда такая прыть в ней вдруг взялась! И даже силы появились, чтобы упереться ему в грудь руками. И он, странно, ослабил хватку. И вытащил руку из-под куртки пустой, без пистолета. А потом и вовсе выпустил Лизу, попятившись на пару метров.

– А ведь ты снова молодец, детка, – похвалил он с улыбкой, ничуть не меняющей его невыразительное лицо. – Ты действительно будешь свидетелем. Моим свидетелем.

– И о чем же я должна буду свидетельствовать?

Лизу передернуло. Неужели он вынудит ее присутствовать при убийстве? Нет, только не это!

– Ты должна будешь свидетельствовать, что я ничего не сделал Логинову, детка. Как бы мне ни хотелось этого, я не тронул его. Ты должна это будешь подтвердить, если тебя спросят. Все, пока, детка.

И, заметно припадая на одну ногу, сильно, этот странный человек быстро дошел до своей машины. Сел в нее и уехал.

Она жива? Лиза принялась ощупывать себя. Будто это чудовище отщипнуло от нее кусочек, убегая. Все на месте. Все ее тело, не считая разбитых коленей, не пострадало. Даже боль в шее отпустила.

Она жива! Он не убил ее! Не убил Логинова. Почему-то передумал. Плевать! Она, главное, жива.

С сожалением глянула на разбитый мобильник. Ремонтировать там было нечего, одни осколки. Поковыляла к машине. Колени щипало после падения, сердце молотило с тройной силой. В горле разрастался комок.