Заговор патриотов (Провокация)

Спрятал или не спрятал? Вот в чем вопрос. Это нужно проверить. Встретиться с Янсеном и осторожно прощупать, знает ли тот о кредите. Если нет — тогда и можно будет от абстрактных размышлений переходить к конкретному делу. А предлог для встречи с Янсеном может дать этот нахальный звонок пресс-секретаря Фитиля. У Янсена какой-то интерес в Фитиле. Фитиль покатит на него бочку за ту подставу с компьютерами? Очень хорошо, это то, что надо. Янсен даже не заподозрит, для чего Анвельт на самом деле к нему пришел.

Значит, нужно ехать к Фитилю.

Выходит, и тут эта старая еврейка права.

Не дослушав, Анвельт отпустил менеджера по продажам, позвонил на вахту и приказал подать машину.

— Приказ, — напомнила Роза Марковна. — Если завтра его не повесить, мы потеряем рабочий день. Вместо того чтобы думать о деле, люди будут думать о будущем. Это не способствует повышению производительности труда.

— Срезать всем по пятнадцать процентов к хренам! — решил Анвельт.

— Хотите, чтобы весь Таллин узнал, что компания «Foodline-Balt» дышит на ладан? В жизни люди симулируют болезнь. В бизнесе выгодней симулировать здоровье. На вашем месте я повысила бы всем оклады. На те же пятнадцать процентов.

Анвельт немного подумал и кивнул:

— Ладно. Не на пятнадцать, жирно будет. На десять. Нет, на пять. Хватит. Подготовьте приказ, я потом подпишу.

В кабинет заглянул Лембит Сымер. На его низком лбу красовался большой белый пластырь. В своей обычной манере — хмуро и словно враждебно — доложил:

— Машина ждет. С вами поеду я.

— А где Лех и Гунар? — спросил Анвельт.

Это были его личные телохранители.

— На больничном.

— Оба? — удивился Анвельт. — Что с ними?

— Тачка перевернулась. Позавчера вечером, на питерской трассе.

— Какая тачка?

— Наша «Нива».

— Долбаная пьянь! — взъярился Анвельт. — Выгнать обоих к чертовой матери! И за ремонт «Нивы» содрать!

— Они были трезвые, — возразил Сымер.

— А ты-то откуда знаешь?

— Я был с ними.

— Какого черта вас туда занесло?

— Дела, — буркнул Сымер и вышел.

— Вы задали очень точный вопрос, — заметила Роза Марковна. — Но почему-то не получили на него ответа. А между тем это может быть важным.

— Какой вопрос? — не понял Анвельт.

— Что Лембит Сымер и его люди делали позавчера вечером на питерской трассе. Вы давали им какое-нибудь задание?

— Нет.

— Позавчера вечером перед окружной была перестрелка. Об этом сообщали по радио.

— И что?

— Вы уверены, что Лембит работает только на вас?

— А на кого еще он может работать?

— Я об этом и спрашиваю.

— Да, уверен!

Роза Марковна пожала плечами:

— Тогда не о чем беспокоиться.

Натягивая макинтош, он хмуро поинтересовался:

— Вы однажды сказали, что едите на завтрак по два яйца. Что еще?

— Чашка кофе и сигарета.

— Я теперь тоже буду завтракать яйцами.

Он вышел из офиса и плюхнулся на заднее сиденье «мерседеса».

— Куда? — спросил Сымер.

Анвельт молчал. Что-то произошло. Что-то очень серьезное. Может быть, очень опасное.

Он сказал Розе Марковне, что уверен в Лембите Сымере.

Он соврал. Он не был в нем уверен.

Это и была вторая причина, которая мешала ему отдать приказ замочить банкира.

— Куда? — повторил Сымер.

— В гостиницу «Виру»!

XII

Прошлое всегда вопрошает настоящее. А настоящее не любит оглядываться на прошлое. Настоящее привстает на цыпочки и все пытается заглянуть вперед, в будущее. Прошлое говорит: ты смотри не вперед, ты смотри назад, жопа. Потому что будущее вырастает из прошлого. А настоящее отмахивается, настоящее говорит: иди ты на хрен со своими вопросами, у меня и без них хватает забот. И не оглядывается. Пока прошлое не вцепится ему в ягодицу бешеным кобелем. И хорошо, если в ягодицу, а не в загривок.

Об этом я размышлял, сидя рядом с водителем в белом «линкольне» с тонированными стеклами, плывущем по оживленным улицам Таллина, залитым веселым, не по-февральски весенним солнцем. Матти Мюйр расположился сзади, затерялся в салоне лимузина, просторном, как однокомнатная квартира. Он сидел прямо, кейс с бесценными купчими на коленях, маленькие руки в кожаных перчатках на рукояти зонта. Шляпа набекрень, но не на затылке, а надвинута на лоб, словно он не хотел, чтобы его узнавали.

Позади меня сидело прошлое. Но я оглядывался не в переносном смысле на прошлое, а в буквальном смысле назад. На заднее стекло «линкольна». За «линкольном», среди разномастных иномарок и «Жигулей», маячила красная «мазератти» Артиста. Я ему сочувствовал. Непросто вести скрытное наблюдение на такой приметной тачке. И города он совершенно не знал. И адреса Матти Мюйра мы не знали. А выпускать его из виду было нельзя.