Заговор патриотов (Провокация)

— Делайте что угодно! Бейте, связывайте! Но он должен быть трезвым! Мэр Аугсбурга дал разрешение за-брать останки Альфонса Ребане. Если немцы увидят его в таком виде, они с ним даже разговаривать не будут! И правильно сделают! Мы не можем срывать столь ответственное мероприятие из-за одного... Завтра придет мой помощник, отдадите ему паспорта и заполните анкеты на получение виз. Вылет в Германию послезавтра. Прошу вас, господа, очень серьезно отнестись к моей просьбе. Мы заплатили вам достаточно много, чтобы вы взяли на себя и эту заботу!

Что ж, тут он был прав.

— Мы сделаем все возможное, — пообещал я.

Янсен еще раз произнес те самые три слова, уже вслух и по-русски, и покинул апартаменты.

— Я ему сочувствую, — проговорил Муха, когда мы наконец смогли приступить к ужину. — Шампиньоны-орли. А что, вкусно, мне нравится. А тебе?

— Мне тоже.

— И соус вкусный. Очень уж он расстроился из-за этих бумаг, — продолжал Муха, с аппетитом наворачивая фирменное блюдо ресторана «Виру». — Нет, не так. Каким словом можно выразить самую сильную степень огорчения или расстройства? Такую, что дальше некуда?

Мы перебрали весь наш словарный запас, но ничего в нем не обнаружили. Но Муха все-таки нашел.

— Знаю, — сказал он. — Да, знаю. Ему это было — как серпом по яйцам!

Так вот оно ему и было. А настоящую причину этого я узнал через час, когда мне позвонили из российского посольства и попросили очень срочно, прямо сейчас, несмотря на давно уже нерабочее время, прибыть в консульский отдел.

Но принял меня не консул, а секретарь посольства, довольно молодой и словно иссохший от бумажной работы. У него был вид человека, который выполняет крайне неприятное ему поручение и не намерен это скрывать. Он приказал дежурному никого к нему не впускать и ни с кем не соединять, после чего передал мне увесистый пакет. Объяснил:

— Здесь сценарий фильма «Битва на Векше» и его перевод на русский язык. Надеюсь, господин Пастухов, больше вы не будете обременять нас подобными делами. У наших переводчиков и без этого много работы.

— Это все? — спросил я, недоумевая, почему этот пакет нельзя было передать мне с посыльным и не сделать этого завтра.

— Нет. Мне предписано ознакомить вас с документом сугубо конфиденциального характера. И сделать это немедленно. Надеюсь, не нужно объяснять вам значение термина «конфиденциальный»?

Он положил передо мной компьютерную распечатку. Это была расшифровка оперативной записи, сделанной, как значилось в предвариловке, в ночь с 24-го на 25-е февраля с. г. на базе отдыха Национально-патриотического союза в Пирите.

Участниками разговора были: начальник секретариата правительства Эстонии Генрих Вайно, член политсовета Национально-патриотического союза Юрген Янсен и командующий Силами обороны Эстонии генерал-лейтенант Йоханнес Кейт.

Теперь мне стало понятным раздражение дипломата, для которого пост секретаря посольства был, говоря профессиональным сленгом, «корягой» — прикрытием его истинной должности руководителя эстонской резидентуры. Он не понимал, какого лешего в эти тайные дела понадобилось посвящать меня, обыкновенного туриста. Под видом обыкновенных туристов приезжали, конечно, разные люди, но ни один человек, причастный к спецслужбам, никогда не наделал бы столько шороху, сколько наделали мы, поставив на уши всю полицию и Силы обороны Эстонии. Но, видно, указание об этом поступило с таких верхов, что ему и в голову не пришло возражать. Единственное, что он мог себе позволить, — это всем своим видом выражать свое неодобрение действиями московского руководства.

Он и выражал. Пока я читал расшифровку, он нетерпеливо прохаживался по кабинету, ожидая, когда я закончу и уберусь к чертовой матери и из посольства, и из его жизни, строго регламентированной законами конспиративной работы. Любое нарушение этих законов грозило провалом агентурной сети, на создание которой было потрачено столько сил и денег российских налогоплательщиков.

Я вполне понимал его чувства, но читал очень внимательно. А заключительную часть перечитал дважды. В ней были ответы на многие вопросы.

Почти на все.

Там было:

"Вайно. А теперь к делу. Да, вы все правильно поняли, генерал. Главная карта в нашей игре — Альфонс Ребане. Но не менее важен и его внук Томас Ребане. Почему? Сейчас объясню. Как вы знаете, парламент принял на днях закон о возвращении имущества прежним собственникам. Это особняки, заводы. Но главное — земля. И вот представьте, что объявляется собственник на землю, на которой построены дома российских военных пенсионеров. Да, эти дома построены при советской власти и квартиры в них приватизированы. Но стоят-то они на чужой земле. И собственник вправе потребовать выкуп за свою землю. Или назначить арендную плату. По своему усмотрению. Эта плата может быть очень высокой. И она будет очень высокой. Реакция?

Кейт. Это очень сильные дрожжи. Насколько я понимаю, речь идет не только о военных пенсионерах. Целые кварталы с преобладающим русскоязычным населением могут оказаться на чужой земле. Страсти будут накалены до предела.