Заговор патрициев, или Тени в бронзе

— По делам фермы?

— Семьи. — Мы дошли до двора и прошли большую его часть. — Сенатор в Сетии? У него есть здесь представитель?

Мужчина замер, словно его скрутил болезненный спазм.

— Вы хотите встретиться с консулом?

— Ну, мне бы хотелось…

— Хотите или нет? — резко спросил высокий мужчина.

О, Юпитер; консул был дома! Последнее, чего я ожидал, хотя мне просто повезло.

Мой собеседник слегка покачнулся, с видимой болью собирая силы.

— Дайте мне руку! — властно приказал он. — Пойдемте со мной!

Было трудно отступить. Я видел, что Ларий ждет меня в повозке, но винодел крепко вцепился в мою руку. Пока он ковылял, я помогал ему нести бутылку с вином.

Мне так хотелось попробовать глоточек его жгучего везувианского напитка, а затем смотаться, прежде чем ктонибудь обнаружит, что я здесь был…

* * *

Когда мы повернули за угол к фасаду главного здания, я увидел, что это была крупная двухэтажная вилла с бельведером в центре. Естественно, она не была заперта! С верхних окон свешивалось постельное белье, которое сохло на периодически выглядывающем солнце, а в темной тени между колоннами стояли квадратные горшки с растениями, с которых еще капало в тех местах, где их совсем недавно полили. В доме было два безмерно длинных крыла, которые расходились в разные стороны от богато украшенного входа. За этим великолепным каменным произведением вился дым, возможно, из печи бани. На крыше ближнего крыла располагался сад; вытянув шею, я заметил персиковые деревья с веерообразной кроной и экзотические цветы, обвивающие балюстраду. В отличие от городских домов, украшенных только внутри, здесь изящные портики выходили прямо на залив.

Я потянул за ручку в виде кольца в бронзовой пасти ощетинившейся львиной головы, чтобы мой спутник мог пройти через центральную дверь. Он остановился в просторном атрии, чтобы восстановить свои силы. В помещении находился прямоугольной формы бассейн с мраморным бордюром и танцующими статуэтками под открытым небом. Там царила атмосфера устоявшихся традиций. Слева стоял шкаф. Справа было небольшое место поклонения богам покровителям дома; перед ними лежал букетик голубых и белых цветов.

— Скажите, как вас зовут!

— Дидий Фалько. — Появилось пять или шесть рабов, но они остановились в нерешительности, когда увидели, что мы разговариваем. Внезапно сообразив, я улыбнулся высокому человеку. — А вы, должно быть, Капрений Марцелл!

Он был всего лишь старым брюзгой в тунике из натуральной шерсти; я мог ошибаться. Но поскольку он не стал отрицать, я был прав.

Бывший консул внимательно изучал меня изпод своего выступающего носа. Интересно, слышал ли он чтонибудь обо мне; по его строгому лицу я никак не мог этого понять.

— Я личный осведомитель императора, прибыл по его поручению…

— Здесь нечем гордиться! — Теперь, когда он заговорил, я без труда заметил чистые гласные и уверенный вид образованного человека.

— Простите, что я так вторгся к вам. Есть пара вещей, которые мне нужно обсудить… — Его сопротивление росло. Рабы осторожно двигались все ближе; меня вотвот вышвырнут. Прежде, чем Марцелл успел подать им знак, я быстро проговорил: — Если это поможет, — в удачном порыве заявил я, — совсем недавно ваша невестка была моей клиенткой…

Я слышал, что он обожал Елену, но его ответ удивил меня.

— В таком случае, — холодно ответил консул, забирая у меня из рук бутылку с вином, — будьте так любезны последовать за мной…

Теперь шагая немного легче, он прошел мимо ларария, где бодрые божества домашнего хозяйства указывали пальцами на ногах в бронзовых сандалиях на вазу с цветами, которую какойто набожный член семьи принес к святыне. Через две минуты я догадался, кто мог это сделать. Мы вошли в боковую комнату. Ее двери были открыты и выходили прямо на сад во внутренний дворик, где к обеду был накрыт низкий столик. Я увидел, что среди горшков с растениями его ждали, по меньшей мере, десять рабов с салфетками, висевшими на руках. К столу меня, однако, не пригласили. В тот день бывший консул ждал гостя, но когото гораздо более высокого сословия, чем я.

У пьедестала из серого мрамора к нам спиной стояла молодая женщина, поправляя цветочную композицию быстрыми твердыми движениями, которые говорили, что когда она ставила вазу с цветами, то та стояла, как следует. У меня чуть не закрылись глаза, когда я узнал нежный изгиб ее шеи. Она нас слышала. Я научился тому, чтобы мое лицо никогда не выдавало удивления, но улыбка, от которой потрескалась сухая кожа моих губ, появилась даже раньше, чем девушка обернулась. Это была Елена Юстина.

* * *

Она была такого же роста, как и я. Я мог смотреть прямо в эти удивленные вздорные глаза, не шевеля ни одним мускулом. Хорошо, потому что в ногах у меня совсем не осталось сил.