Заговор патрициев, или Тени в бронзе

Она посмотрела мне прямо в глаза.

— Потому что ты профессионал и видишь, что я боюсь!

Я действительно был профессионалом. Елена никогда это не забывала. Иногда мне бы хотелось, чтобы забыла.

— Хорошо. Цена как обычно, — мягко ответил я. — Правила те же, что и раньше: когда я говорю тебе, что делать, — не спорь, просто выполняй. И чтобы хорошо делать свою работу, мне нужно знать, что тебя напугало…

Елена сказала:

— Призраки!

Потом она направилась к паланкину, не оглядываясь назад, поскольку знала, что я пойду за ней.

* * *

Паланкин был одноместным. Мне пришлось шагать две мили до виллы следом за ним, по пути пережевывая свою злость изза Руфа.

У Елены было четверо носильщиков и двое толстых мальчиков с фонарями. Все они начали смотреть на меня так, словно точно знали, почему ее светлость взяла меня с собой. Поднимаясь на гору, мы прошли множество мест, где можно было остановиться и полюбоваться панорамой, и я скрипел зубами, чувствуя презрение носильщиков, когда мы продолжали идти без остановки, и они поняли свою ошибку.

В доме было тихо.

— Давай, я пойду первым… — Я снова был ее телохранителем, крепко держал ее, помогая выйти из паланкина, оглядывался вокруг, когда мы заходили в портик, а потом в дом, и только после этого отпустил Елену. Поскольку мы находились за городом, не было необходимости держать привратника; огромные двери открывались легко, без всяких задвижек или замков.

— Пойдем со мной, Фалько; нам очень нужно поговорить…

Несколько керамических ламп в коридоре прогорело, но там никого не было. Елена Юстина поспешила наверх. Мы подошли к тяжелой дубовой двери, которая, как я подумал, вела в ее спальню. Взявшись за защелку, я посмотрел на ее печальное лицо и коротко сказал:

— Я не могу работать в плохой обстановке. Непрофессионально было грубить клиенту. Я извиняюсь. — Потом, не дожидаясь ответа, я открыл дверь и легким прикосновением руки подтолкнул девушку внутрь.

Там находился короткий коридор, где могли спать рабы, хотя Елена никогда не была из тех, кто ночью держал рядом с собой слуг. За закрытой занавеской в спальне горел свет, но когда я закрыл за нами дверь, то на расстоянии шести шагов была темнота. Я сказал чтото стандартное, типа: «Ты видишь, куда идти?» Когда Елена повернулась, чтобы ответить, она в темноте наткнулась на меня, так что мне пришлось быстро решать, стоило ли почтительно отступить назад или нет.

Решение пришло само собой. Это был долгий поцелуй, во время которого я с огромным усилием сдерживал свое непонимание, и если я действительно думал, что она спала с магистратом, то вам, наверное, интересно, зачем я это сделал.

Мне и самому стало интересно. Но я был не против показать девушке, что хотя она имела все, ей, возможно, больше понравится в крепких объятиях своего телохранителя…

Как раз когда я думал, что убедил ее, в комнате загремела металлическая лампа.

LVI

Кипя от негодования, Елена первая вбежала в комнату. Я заметил, как ктото пробирался через раздвижные двери: узкие ребра, тонкие ноги, светлые волосы и борода по контуру лица, одет в уже знакомую белую тунику. Я должен был поймать его; мы были одинаково удивлены, хотя я крайне разозлился изза того, что этот человек лежал тут и ждал девушку. Мне пришлось отпустить его. Пришлось, потому что когда Елена ворвалась в спальню, она вздохнула и упала в обморок.

Мне удалось поймать ее; она не ушиблась. Я поднял девушку, положил на кровать, схватил колокольчик и стал неистово трясти его, потом выбежал из комнаты посмотреть. Длинный балкон тянулся вдоль всего здания, откуда спускалось несколько лестниц на первый этаж и выходили двери во все комнаты наверху. Мужчина исчез. Я поспешил обратно во внутренний коридор и закричал, чтобы поднять тревогу.

Елена уже приходила в себя. Бормоча утешения, я склонился над ней, развязал пояс и расстегнул голубые бусы; она смущенно запротестовала. На ней также была тонкая цепочка, которая закрутилась вокруг шеи. Я распутал ее, ожидая увидеть амулет.

Глупости: Елена сама отводила дурной глаз. На цепочке висело мое серебряное кольцо. Она инстинктивно вырвала его у меня.

Услышав мой шум, в комнату начали врываться люди. Я протиснулся мимо них, вышел, предоставив Елене возможность все объяснить, и отправился за нашим преступником: я не сомневался, что это был Барнаб.

Я обежал конюшни, убежденный, что он скрылся именно там. С испуганным видом появился дрессировщик лошадей Брион. Он был мускулистым и довольно внушительного веса, но прежде чем он понял, что произошло, я схватил его за обе руки и ударил головой, толкнув на деревянный столб.

— Где он?

Его взгляд автоматически переместился на заграждение, где они держали скаковых лошадей. Я сорвался с места и тихо перебежал двор. Нервный чемпион, Ферокс, в панике взревел и ударил копытами в дерево, хотя его приятель, похожий на ершик для бутылок, увидев меня, радостно заржал. Я неистово огляделся по сторонам. Тут я понял: короткая деревянная лестница вела мимо шумных стойл на сеновал под крышей.