Заговор профессоров. От Ленина до Брежнева

Но Мельгунов был из тех, у кого злость и раздражение скоро обращались в действие. Он не произносил интеллигентских фраз типа: «Господа, надо что-то делать!» Из его уст после всех этих тягостных раздумий прозвучала вполне определенные слова: «Господа, вот что надо делать!» И он в нескольких фразах очертил идею, которую успел обдумать и взвесить.

Идея сводилась к тому, чтобы образовать некую надпартийную организацию, которая, как видно из показаний одного из участников подполья Н. Виноградского, имела бы цель «объединить существующие в Москве политические партии на почве общего понимания развертывающихся событий и выработки по поводу их единообразной точки зрения». К этим партиям относились правоэсеровская, народных социалистов и кадетская. Вновь образованная подпольная организация назвалась «Союз возрождения России» и справедливо считала себя контрреволюционной. В аналитической записке ВЧК тех лет задачи союза выглядели жестко и определенно: вооруженное свержение советской власти с последующим созывом Учредительного собрания, восстановление частной собственности, непризнание мирного Брестского договора с Германией, создание при содействии Антанты нового фронта для борьбы с немцами, создание новой русской армии[24].

Учредительное заседание вновь рожденного союза провели на квартире Мельгунова. Были деятели от разных партий, все люди представительные: профессора, литераторы, публицисты. Случился интересный казус с избранием председателя союза. Предложили, конечно, Мельгунова.

– Ну что вы, господа! Я слаб в организации, дела – не моя стихия. Вот пусть Венедикт Александрович! Он силен по этой части.

Венедикт Александрович – это Мякотин, профессор-историк, публицист, один из членов руководящего совета «мельгуновской» трудовой народной партии.

В этом весь Мельгунов. Он никогда не выставлял себя первым, официальным лицом в каком-либо деле. Быть производителем идей, концепций – да. Но в воплощении их – всегда на шаг сзади, чтобы, если случится провал, коса репрессий, прошелестев рядом, задела лишь первое лицо, которое впереди. Правда, с большевиками у него это не совсем получилось.

«Возрожденцы» споро ладили связи с подпольным правым центром (кадетская, то есть пробуржуазная, организация, ориентированная на Германию), с подпольным кадетским же «Национальным центром» (ориентирующимся на страны Антанты), с эсеровской боевой организацией Бориса Савинкова «Союз защиты родины и свободы». Эсеровская – значит организация социалистов-революционеров, представляющая интересы крестьянства и использующая террор как средство борьбы. В этой системе подпольных организаций «Союз возрождения России» брал на себя роль политического координатора и стратега политической борьбы с советской властью.

Так агент ли Мельгунов? А если агент, то чей? Большевистский в роли провокатора или еще чей-то? Нет, не провокатор он и не большевистский агент. Он, до революции принадлежащий к антимонархической оппозиции небольшевистского левого толка, после большевистской революции действительно превратился в агента по убеждению, политического агента, действующего в интересах определенной силы. Коммунистическая пропаганда называла таких – агентами мирового капитала. Во Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем, по простому ВЧК, определили его как агента Антанты, что ближе к истине. Причем добровольного, инициативного.