Говоря о природе, приоритет которой по отношению к практической деятельности человека не есть нечто преходящее, нечто, что может исчезнуть с возрастанием человеческой активности в природе, К. Маркс объяснял: «Самое материю человек не создал. Даже те или иные производительные способности материи создаются человеком только при условии предварительного существования самой материи».[74]
Какой бы ни был уровень активности отношения людей к природе, в продуктах человеческого труда «всегда остается известный материальный субстрат, который существует от природы, без всякого содействия человека».[75]Признание приоритета внешней природы, «предварительного существования самой материи», сохранение в продуктах человеческого труда «материального субстрата», существующего от природы, — это и есть материализм — признание первичности природы и непреходящей зависимости человека от нее. Именно эту позицию и отстаивал В. И. Ленин в книге «Материализм и эмпириокритицизм», которую современные ревизионисты рассматривают как сочинение натуралистического, созерцательного материализма, приписывая В. И. Ленину отрицание активности субъекта и возвращение к созерцательному материализму. Ревизионист М. Филипович в своей монографии о Ленине утверждает: «Гносеология Ленина страдает именно от этой созерцательности… В рамках такой концепции познавательного субъекта нет места для творческого отношения человека к природе, в котором человек очеловечивает природу и придает ей историческое измерение».
Обвинение В. И. Ленина в натурализме ревизионисты выдвигают исключительно на том основании, что основной вопрос философии В. И. Ленин решает материалистически, то есть признает первичность материи по отношению к сознанию, отстаивает принцип материального единства мира, считает сознание отражением объективной действительности. Представители антропоцентризма наивно полагают, будто можно объяснить человеческую творческую деятельность, практику помимо этих принципов. На самом деле эти материалистические постулаты — необходимые предпосылки научного объяснения практической деятельности человека в природе, самой возможности такой деятельности. Научное определение практики возможно только в рамках материалистического монизма.
Отвергая марксистское решение основного вопроса философии, представители ревизионизма продемонстрировали элементарное непонимание всей гениальности постановки основного вопроса философии, смысл которого состоит в том, что только через такие широкие понятия, как понятия материи и сознания, можно передать все содержание мира.
Другое дело — отрицание первичности того или другого, то есть само решение основного вопроса философии. От этого решения зависит, имеем ли мы дело с подлинной наукой или псевдонаучной конструкцией. А беда заключается в том, что свое элементарное непонимание значения марксистской постановки и решения основного вопроса философии и выводов, следующих отсюда для развития науки, прежде всего философской, а также для осуществления задач революционного преобразования мира, ревизионизм навязывает все новым и новым поколениям молодежи, зачастую принимающим ревизионистские концепции за последнее слово марксизма. Антропоцентрически ориентированные ревизионисты воображают, будто своим отрицанием природы с ее диалектикой, своей подменой материалистического монизма «монизмом практики», своим утверждением, что единство мира не в материальности, а в человеческой практике, они достигают вершин понимания человеческого творчества. Во всяком случае, именно это они доказывают перед молодежными аудиториями. Но при ближайшем рассмотрении обнаруживается, что в рамках антропоцентризма человеческая деятельность