Заговор против Гитлера. Деятельность Сопротивления в Германии. 1939-1944

Если уж такая самая высокопоставленная посредственность, как Кейтель, усомнилась в правильности решения фюрера, то совершенно неудивительно, что все остальные представители высшего командного состава вермахта, присутствовавшие при выступлении Гитлера 27 сентября 1939 года в рейхсканцелярии, во время которого он объявил о своих планах, были охвачены беспокойством. Гитлер пригласил на встречу командующих тремя основными видами войск, а также Гальдера, Кейтеля и Варлимонта (замещавшего отсутствовавшего Йодля); все приглашенные присутствовали во время его выступления в Бергхофе 22 августа 1939 года. Старательно обходя любое упоминание тех своих прогнозов и оценок, которые оказались неверными, Гитлер говорил, как обычно, многословно, охватывая широкий круг вопросов, перескакивая с одной темы на другую, но при этом тем не менее довольно убедительно. Он буквально вывалил на собравшихся целый ворох аргументов в пользу быстрого нападения в самое ближайшее время на западные державы, если те откажутся заключить мир. Как пять недель назад, когда он приводил все мыслимые и немыслимые аргументы в пользу немедленного нападения на Польшу, так и сейчас он всячески отстаивал свой тезис о том, что с военной точки зрения время играет на западные державы, а потому надо наносить удар немедленно. Как всегда, часть его аргументов была довольно весомой, а некоторые выглядели просто абсурдно – так, в частности, он утверждал, что французы окажутся еще более слабыми противниками, чем поляки. Его заключительный вывод был таков: либо союзные державы прекращают войну и заключают мир на его условиях, либо «врага следует разбить наголову». Подготовка наступления, по словам Гитлера, должна занять не более трех недель. «Если мы (или вы), – сказал он, – не сумеем сделать это, то нас (или вас) следует хорошенько выдрать за это». Из стенограммы заседания, которую вел Гальдер, не ясно, какое именно местоимение употребил Гитлер, то есть включал ли он в круг потенциальных кандидатов на «порку» себя или только других.

Как и пять недель назад, никакой возможности задать вопросы или начать дискуссию предоставлено не было. Командующие покинули совещание, получив приказ завершить перегруппировку войск на Западе и подготовиться к наступлению, которое на этот раз предполагалось осуществить через территорию всех трех государств Бенилюкса – Бельгии, Люксембурга и Нидерландов (причем объяснения по поводу предполагавшегося вторжения были даны Гитлером только в отношении Бельгии – якобы она нарушила политику нейтралитета; в Бергхофе Гитлер говорил прямо противоположное). Гитлера должны были проинформировать в кратчайшее время о сроках наступления и о дне, после которого он мог дать окончательный приказ о начале наступления.

Все присутствовавшие на том судьбоносном совещании покидали рейхсканцелярию в состоянии внутреннего смятения. Требования Гитлера казались им близкими к безумным. Даже отбрасывая в сторону прочие соображения, уже только выбор времени года для наступления казался совершенно неуместным. Даже тщательно подготовленные, отличавшиеся большим упорством окопные бои времен Первой мировой войны буквально увязали в грязи и застопоривались с пугающим постоянством именно в середине ноября[37].

Начать кампанию, рассчитанную на быструю победу, – блицкриг, которая полностью зависела от высокой мобильности используемой техники – в первую очередь танков и авиации, причем применение последней сдерживалось тем, что именно в эту часть года были наиболее густые туманы, – все это выглядело чистым безумием.