Заговор против мира. Кто развязал Первую мировую войну

В Москве, между тем, как раз 5-6 декабря также произошли массовые студенческие демонстрации – из солидарности с петербургскими коллегами и в знак протеста против расправы над ними. Московские власти конную полицию не использовали, но демонстранты были избиты полицейскими и дворниками.

В обеих столицах все попытки привлечь к демонстрациям рабочих ни к чему не привели. В Москве участников демонстрации бесплатно поили водкой, но даже это соблазнило не больше трех-четырех десятков рабочих.

Внешний порядок в столицах был восстановлен, но жестокое подавление демонстраций до предела накалило страсти: в доме отсутствовавшего московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича повышибали все стекла, а охранка с часу на час ждала покушения на московского обер-полицмейстера Д.Ф.Трепова: накануне 5 декабря Московский комитет ПСР, возглавляемый В.М.Зензиновым (сыном купца-миллионера), выпустил листовку, грозящую смертью двум упомянутым администраторам в случае разгона демонстрации, подобного петербургскому.

Вот в такой обстановке и собралось 8 декабря второе заседание сановников по обсуждению конституционных преобразований.

На заседании неожиданно в поддержку Святополк-Мирского выступил великий князь Владимир Александрович – командующий гвардией и Петербургским военным округом: необходимость перемен доходила уже до самых закостенелых членов царского семейства, но не до самых-самых. Тут слово взял Сергей Александрович – брат предыдущего оратора. Возбужденный вестями о только что происшедших событиях в Москве, он прямо заявил, что обсуждение вопроса в такой постановке – измена трону.

Витте тут же поменял свое мнение на прямо противоположное; остальные также спасовали. Было принято туманное решение об усилении веротерпимости и о необходимости подготовки министерствами и ведомствами конкретных мероприятий по расширению «вольностей».

Между тем, Сергей Александрович, сыграв столь значительную и решающую роль, сам вынужден был уклониться от дальнейшего административного руководства. 8 декабря великий князь подал в отставку и заявил о невозможности оставаться на своем посту и Трепову. Последний не считал возможным демонстрировать слабодушие, но 10 декабря сам царь просил его освободить должность. С 1 января 1905 года прошения об отставке великого князя и Трепова были приняты. При этом должность московского генерал-губернатора упразднялась, а власть в Москве разделялась на две: гражданскую – губернатора и военную – командующего округом.

Сергей Александрович, на свою беду, остался на втором из этих постов – командующего Московским военным округом. Трепов же получал назначение на японский фронт, но не успел туда выехать – это, как оказалось позднее, сыграло огромную роль.

Лопухина результаты совещаний привели в негодование. Он настаивал на новой инициативе Святополк-Мирского, которую тот считал уже бесполезной. Тогда Лопухин изменил своему правилу прятаться за чужими спинами и подал свой собственный доклад, который Святополк-Мирский и вручил царю.

Вечером 11 декабря эти предложения обсуждались в узком кругу: Николай II, Сергей Александрович и Витте. Великий князь держался столь же непримиримо, а Витте также подтвердил свою капитулянтскую позицию – к вящему удовлетворению царя. Лопухин, таким образом, пошел ва-банк и проиграл: Манифест, выпущенный 12 декабря 1904 года, игнорировал все его соображения и подтверждал решения, принятые 8 декабря.

«Единственным последствием моей записки было то, что при дворе и в известных кругах петербургской бюрократии я был произведен в революционеры, во всяком случае, в человека в смысле карьеры отпетого»[631], – вспоминал Лопухин в 1923 году.