Заговор против Младших

Толпа зевак, провожавшая войско, выкрикивала что-то приветственное, однако градоначальнику вовсе не хотелось прислушиваться к словам подданных. Он уже давно убедился, что народная любовь недолговечна, и те, кто нынче кричат ему «ура», завтра могут поносить его по всем углам. Следовательно, обращать внимание на крики не имело никакого смысла. Наверное, старею я, вдруг пожалел себя Нырок. И голова совершенно лысая, и слава земная больше не греет сердце. Свельф, сидевший в седле позади градоначальника, вдруг рассерженно засопел, словно прочел мысли правителя. Альв усмехнулся — его маленький помощник был не менее упрям, чем он сам. Несмотря на уговоры и приказы, он категорически отказался оставаться в столице и решили следовать вместе с начальником в Хрустальный ручей. А ведь Нырок слыхал, что свельфы не терпят воды — даже пьют они не воду, а исключительно древесные соки. Впрочем, к Элю это, наверное, не относится, вспомнил Младший про любовь своего свельфа к пиву.

— Длаир и Калин вместе стоят на балконе и радостно улыбаются, — гневно сказал Эль, — чувствуют, ням-ням, что теперь им с их ополчением, ням-ням, вроде как руки развязаны, ням. Ничего, хорошо смеется тот, кто смеется последним!

— Не злись, приятель. Мы еще вернемся и устроим им тут расследование, дракона мне в печенки, — горячо подтвердил Нырок. — Только пусть помогут нам боги вернуться. Нас ждут горячие денечки, Эль, клянусь своим беретом и золотым пером.

К Хмурой реке конники прискакали довольно быстро. Койне, который намеренно отстал от своей свиты, некоторое время молча ехал рядом с насупленным градоначальником. По лицу водяного, белевшего в лунном свете, невозможно было сказать, расстроен ли он в ожидании будущих событий или рад им. Нырок знал, что мимика у союзников крайне бедна, однако тот факт, что водяника нельзя было ничем пронять, вызывал у него сейчас сильное раздражение. Посмотрим, будешь ли ты стоять на стене крепости с таким же непроницаемым лицом, как перед троном светлейшей правительницы, злобно подумал он, стараясь не смотреть больше на Койне. Откровенно говоря, Нырок решил, что водяник хочет поговорить с ним один на один, хотя кони шли галопом и любая беседа могла вестись только на повышенных тонах. Однако он ошибся — Койне потерся некоторое время рядом, а потом так же спокойно вернулся к своей свите. Не пойму я этих водяных совсем, горько решил Нырок, уже дважды за один день обманутый в своих ожиданиях.

То, что союзники действуют по какой-то собственной логике, которую он не в состоянии просчитать, серьезно беспокоило альва. С другой стороны, решил он, возможно, мои мысли также закрыты для водяных, и это уравнивает наши шансы. Кроме того, он не забыл о словах Койне, сказанных на берегу Хмурой реки в те дни, когда он изучал подробности смерти княжича Хокийо. Тот факт, что союзники собирались преследовать в войне исключительно собственные интересы, возмущал Нырка, хотя, если считать по совести, аналогичные слова светлейшей императрицы Сури вызывали в нем живое одобрение. Тем более нужно заставить их выложиться максимально, размышлял Нырок. Правда, он пока не знает как, но заставит князя Остайю действовать на пользу Младшим. Водяные будут драться в Хрустальном ручье до конца. Ну и мы, конечно, будем драться рядом с ними, вздохнул Нырок.

На реке отряд уже ждали плоты. Они были связаны из огромных черных бревен, которые, несомненно, были подняты водяниками из самого глубокого омута Хмурой. Теоретически, плавать эти странные конструкции не могли, однако на самом деле они великолепно держались на воде. Каждый плот готов был принять по пятьдесят воинов, пояснил Койне.

— Проклятые колдуны, — пробормотал Нырок, слезая с коня и неуклюже ступая на скользкий плот.

Он имел в виду, разумеется, водяников. Воины передавали поводья провожатым, которые должны были перегнать животных обратно в Гору девяти драконов, и послушно залезали на плоты. Водяные из свиты Койне суетились рядом — они требовали, чтобы Младшие садились, поджав ноги под себя, — объясняя, что скорость будет большая и те, кто остается на ногах, могут упасть в воду. Бойцы строптиво огрызались. Однако Нырок, помня о своей прошлой поездке по быстрому течению князя Остайи, призвал воинов к порядку. Он первый подал пример и опустился на колени. Рядом сел верный Эль. Младшие начали молча усаживаться на плоты.