Заговор против младших

— Это не маг, а старик по имени Айнидейл, бывший наставник короля Омаса и принца Хельви. Он был вызван из Приозерья и отослан в Шоллвет совсем недавно. Дело в том, что в крепости хранится весьма ценная библиотека королевны Бреслы. Айнидейл слывет большим знатоком древних рукописей. Очевидно, что библиотека будет передана Младшим вместе с крепостью, если уж такое решение будет принято, однако король желает, чтобы до этого момента на руках у людей появился полный каталог манускриптов из Шоллвета.

— Мы могли бы сами составить такой каталог и поделиться с королем,— спокойно сказала Сури. — Впрочем, это был случайный вопрос, не стоит останавливаться на нем с таким вниманием. Мне всё равно, что происходит сейчас в крепости Шоллвет.

Так я тебе и поверил, невольно подумал Калипа. С каждой минутой разговора с императрицей он чувствовал, как растет в сердце беспокойство. Хотя повелительница ни разу не повысила голос и не изменила выражение лица, по спине Калипы забегали холодные мурашки — точь-в-точь как будто дикий пялился в его затылок из зарослей Тихого леса. Непростая императрица, ох непростая, решил посланник, и лоб его покрылся испариной. Тут уж не до церемоний, живым бы домой отпустили.

— А как поживают ваши уважаемые маги? — продолжала разговор Сури, и Калипа снова вздрогнул — согласно наставлениям барона Рошевиа, тему о Мудрых поднимать было запрещено. — Переехали ли они к королю в Нонг или всё остаются в Ойгене?

— Я ничего не знаю об этом, светлейшая правительница, — повинился человек. — Когда я выезжал из Нонга, Мудрые оставались в столице.

— Говорят, в их рядах произошли некоторые изменения, — певуче продолжила императрица. — Один из магов умер. Теперь Совет Мудрых состоит всего-навсего из двух волшебников. Впрочем, наверное, они стоят целой армии. Я бы хотела познакомиться с ними поближе. Мой супруг, благородный принц Хельви, много рассказывал мне о них и о той роли, которую они сыграли в его судьбе. Я хочу передать приглашение Мудрым посетить Гору девяти драконов. В моих сокровищницах и библиотеках они найдут немало интересного.

— Благодарю, прекрасная императрица, я передам Мудрым эти слова, — поклонился Калипа.

— И Мудрым, и королю Омасу, — поправила человека Сури. — Он должен знать, что друзья моих друзей — тоже мои друзья. Так учил меня мой супруг, великий канцлер империи, благородный принц Хельви.

На этой фразе официальная часть приема была завершена. Напоследок императрица еще раз напомнила посланнику о приеме, который состоится вечером в его честь. Калипа поклонился и покинул зал. Свита проводила его и Вахли до дверей отведенных им покоев. А Сури осталась с Нырком и Твором обсуждать итоги состоявшейся встречи. Глава тайной стражи, который принял непосредственное участие в битве у Хрустального ручья, стал говорить и ходить еще тише, чем раньше. Однако с градоначальником он, кажется, почти примирился. По крайней мере, интриговать за спиной Нырка больше не пытался.

— Наставник Айнидейл в крепости Шоллвета занимается чем угодно, только не составлением библиотечных каталогов, — начала Сури. — Я хочу знать, что он ищет в этой заброшенной цитадели. Твор, твои воины должны поторопиться.

— Мои ребята рыщут в окрестностях Шоллвет уже месяц, — терпеливо ответил глава тайной стражи. — Но я могу утверждать, что у людей пока тоже не получилось найти то, за чем они приехали в Тихий лес. Сначала я полагал, что речь идет о каких-то артефактах в черной башне Ронге. Если правительница Ханемли сумела получить через Вепря столь могучий талисман, который в конечном итоге разрушил Город драконоборцев, то где гарантии, что в Ронге не запрятаны и другие магические амулеты древних?

— Мне не хватает Базла, — неожиданно пожаловалась императрица, потерев тонкими пальцами виски. — Уж он бы точно мне сказал, что ищут люди короля в Тихом лесу. Нырок, пусть твой Эль покопается в императорской библиотеке. Может, он наткнется на какие-то сведения. А мы попробуем разговорить этого старого вояку сегодня на приеме. Я пойду к детям.

Это было очень своевременное решение — в детской страсти кипели не на шутку. Юный Раги Третий раздобыл накануне на плацу настоящую старую саблю и отчаянно рубил воздух, пытаясь изобразить выпад. Несколько шелковых подушек были измолочены в куски. Сестрица Ониги сначала визжала от восторга, наблюдая за потехой, но вскоре эта игра ей наскучила. Рыжеволосая девчушка уселась на волчьи шкуры, которые полностью закрывали пол, и зевнула. Но братец не думал останавливаться. Он горделиво смотрел на свое отражение в большом настенном зеркале, висевшем во дворце еще со времен его деда, Раги Второго.

— Сдавайся, подлый трус! — направил наследник тяжелую для детской руки саблю прямо в лоб своему отражению. — Клянусь моим благородным именем, я оставлю тебе жизнь только при условии полной и безусловной капитуляции. Водяные, ко мне! Герцог Нырок, вели трубачам играть громче, мы наступаем! Па-па-па-пам!