Заговор против народов России сегодня

Заговор скрыт из рук вон плохо. Два мира не должны взаимодействовать, и в то же время информация сверху, буквально проваливаясь под собственной тяжестью, бьет по миру смертных.

Корпоратисты через одноименную систему отчуждают созданное нацией. Люди корпораций живут много лучше простых людей. Но если простые люди увидят, как живут корпоратисты — вся страна расколется на два лагеря: тех, кто живет, и тех, кто прозябает. Секретность — само собой, без нее никуда. Но это-то ведь надо представлять народу, как-то надо забивать информационное пространство. Экран и его прислуга — «империя лжи» — стоят на границе двух миров: в одном живут, работают, зарабатывают или нищенствуют простые люди; здесь пашут на дачных участках, ремонтируют жилье, раз в жизни выбираются к морю. В другом — живут в особняках, дарят на свадьбы машины и квартиры, останавливаются в валютных гостиницах, сидят в барах, обедают в ресторанах, ездят в круизы по островам и в путешествия по Европам и т. д. Вторые делают это за счет первых — здесь сложный механизм отчуждения.

Русский мир отвратителен. Человек не соприкасается с высшими действиями вплотную. Он соприкасается с информационным полем — с продукцией всех масс-медиа. Информационное поле не всегда соответствует реальности. Так, о том, что люди никогда не видели, или можно врать что угодно: достаточно вспомнить средневековую географию с ее полулюдьми-полузверями. Опровергать некому — не видел никто.

А «Империя» должна сделать из него если не конфетку, как при Брежневе, приторно слишком, чувствуется обман, то что-то более-менее приемлемое. Корпоратистам все досталось по наследству — власть и ниши жизненного пространства, по наследству от губителей России, и никакими положительными качествами относительно простых людей они не располагают. И если будет вскрыт их мир — народ может и спросить, по какому праву они живут такой жизнью. Задачи масс-медиа — сделать так, чтобы мир не открылся.

Жизнь корпоратистов имеет информационное отражение. Соответственно варианты: старый, тоталитарный — полная блокировка информации — нынче не проходит. Новый — забивание информ-пространства разной ерундой, равно уничтожение информационного пространства или неугодных СМИ. Массы или должны не думать, или думать об отвлеченном, или думать извращенно.

Мир экрана теоретически должен быть миром массового сознания — тупого, рассеянного, извращенного. С таким сознанием массы безопасны. Один из последних шедевров — конфликт президента и парламента. Две толпы нищих вышли защищать двух богатых и при этом чуть не передрались. А драка-то шла за нишу — кому владеть Госбанком и выдавать субсидии и кредиты своим людям. Корпоратисты кормушки не поделили. Но шикарно все высветилось на экране: схватка черных коммунистических и светлых демократических сил. В России уже 75 лет две партии — кто за кремлевской стеной и кто вне. Но если внекремлевская партия это поймет, для другой бегство будет лучшим вариантом. И потому кремлевские стравливают нищих — «разделяй и властвуй» старо как мир. Служители империи лжи не зря едят свой хлеб.

Экран — не политический механизм, это механизм глобального общественного регулирования. Политика в нем как раз не жалуется, ее гонят прочь и пускают только по мере неизбежности. Если в обществе нарастают негативные политические тенденции — сверху инспирируется конфликт, под который эти тенденции приписываются и которыми они нейтрализуются. А задача глобальная — уничтожение информационного пространства. При застое все дыры забивались спортом и американским империализмом. В моменты массовой политической активности — конфликтом «демократов» с «коммунистами», которого в общественных верхах никогда не было. После в ход пошли 100-серийные сериалы, скупаемые по всему миру, викторины и лотереи. Параллельно подключили догмат «политика — это грязь» и выставили политику грязью. Вбили в голову идиотский тезис о росте уровня жизни после его падения, хотя экономика знает только две тенденции — вверх или вниз, и третьего не дано, и обещания повышения после неизбежного падения — это обещание реконструкции чердака после разрушения фундамента.