Заговор Седьмого неба (СИ)

Маркиз Базилио Каробаз, недавно унаследовавший знатный кусок земли на западной границе Карпатии, и сразу занявший более важную роль в пьесе, выглядел так, словно хотел сейчас находиться в своих владениях. И старательно, но скверно это скрывая, мечтал, как будет осваивать новый кус собственности. Пробормотав, что надеется на скорейшее возвращение государя, Каробаз счёл свой долг перед Императором выполненным.

Оставшиеся придворные последовали его примеру, и Император посчитал возможным откланяться.

***

Выуживать второй раз из комнаты девчонку не пришлось.

И то хорошо – было бы вдвойне неприятно. Наверное, приплутала в коридорах, иначе давно уже была на месте. Ухватив её отработанным за вечер приёмом, Васил прижал малышку к себе. В этот раз он не рассчитал скорости телепортации, и она с непривычки отключилась. Ненадолго, скорее всего.

Уложив девушку на кровать, Васил отошёл к столику, куда обычно пристраивал свои перчатки и держал графин с водой – на всякий пожарный. Сейчас бы чего-то покрепче воды. Опять.

Он уселся в кресло около столика и посмотрел на девушку. Только бы не начала кричать или рыдать. Никто не услышит, но выглядеть сцена будет отвратительно.

– Отпустите? – вымученно спросила она, глядя на него горькими глазами.

Ему стало плохо. На душе.

Отпустить, чтобы злая сила вернула тебя назад на ещё более худших условиях? Он представил, как объясняет Лорелее всё это и... запугивает до смерти. Или малышка посчитает, что он свихнулся. Такое тоже возможно. Придётся всё же поиграть в тирана и мерзавца. Ещё раз.

Гномий самогон из самого пыльного ящика в погребе – плохое успокоительное, но хорошее отупительное. Он пил, глядя на то, как гаснут её глаза, как бледнее лицо, опускаются плечи. Кажется, сначала она думала можно ли сбежать, но быстро поняла, что нет.

Он вызвал вторую бутылку.

Внезапно на её лице появилось презрительное выражение, у него перехватило дыхание и, забыв обо всём, Васил бросился к ней, глупо надеясь его стереть.

Нетерпеливо проведя своими ещё влажными губами по её губам, он ухватил белое лицо ладонями и попробовал лаской убрать увиденное. Как и в прошлый раз получилось отвратительно. На лице девушки появилось выражение: как-нибудь постараюсь его вытерпеть.

Пытаясь не думать о том, что делает, Император отвернулся и потянул за завязки платья. Хоть выкинет его потом. Белая кожа... он поцеловал открывшийся кусочек тела и вдохнул нежный аромат сушёных ягод, добавленных в мыло для запаха. Такой тонкий аромат, что можно уловить лишь чуть ли не уткнувшись носом в кожу. Ему припомнилась большая миска взбитых сливок с земляникой приносимая лично поварихой на день рождения в детстве. Он тогда обожал подобное лакомство.

Прикрыв глаза, он с упоением целовал её кожу. Платье на плече помешало губам, и он стащил его и нижнюю рубашку вниз, провёл щекой по ключицам и замер, напомнив себе кота унюхавшего корень валерианы.

Приподнявшись на локте, Васил посмотрел на самые прекрасные в мире плечи.

Когда-то, ещё в детстве, они с отцом и канцлером побывали в негласной столице живописцев – Таренне. Там в одной из галерей маленький наследник увидел прекрасные мраморные скульптуры обнажённых женщин. То, что создавали мастера из камня, граничило с чудом, и Васил тогда не поверил, что подобные существуют на самом деле. Очень хотелось прикоснуться хотя бы к одной из них, но мальчишке, конечно, не позволили. А щупать статуи тайком он, то ли постеснялся, то ли счёл недостойным наследника Василийской Империи что-то делать исподтишка.

Как заворожённый Васил провёл рукой по груди девушки в своей постели. Её нежно-розовая кожа пылала, как и лицо. Ему окончательно стало до глупого стыдно. Он не имел права к ней так прикасаться. Только человек, которому это действительно дозволено. Не взрослыми и не совестью или наглостью, а ею самой.

Больше всего ему хотелось сейчас украсть это право. Или заслужить?

Сжав зубы, он натянул платье обратно и, позорно уткнувшись в корсет, крепко прижал к себе испуганную девушку.

Худо было и потому что он, наконец, отчётливо вспомнил, как почти десять лет назад горячо любимая невеста застала его в подобной сцене с парой растрёпанных красоток. Она смотрела на него с неверием и таким же брезгливым выражением, как Лорелея сегодня. Всю силу тогдашнего оскорбления юноша не осознал. Тогда... тогда он ещё не отошёл от встречи с отцом, давшим ему почувствовать вкус к беспутной жизни.

И сейчас Васил снова попался в тот же капкан. Ему дали эту девушку только чтобы надёжнее отнять.

«Вот, отец, ты и получил, что хотел, – мысленно уверял он, – Она в моей постели. А я, похоже, буду расплачиваться за это дольше, чем следующие десять лет. Ловушка захлопнулась. Будь ты проклят! Но ты и так давно проклят...»

У любой проблемы есть решение. Утро расставит всё по местам. Пусть даже теперь у него будет жена, которая его боится, презирает и ненавидит. Он так решил. Статус Императрицы всё исправит. Это же самый надежный способ осчастливить женщину.

Дыхание уснувшей Лорелеи немного успокоило Императора.