Заговор стервятников

Тернов преодолел два марша скрипучей лестницы на цыпочках, на площадке второго этажа замер: ему предстояло отсчитать третью дверь справа. После осторожного маневрирования он обнаружил, как и надеялся, искомую дверь и наощупь вставил в скважину ключ, повернул два раза, потянул хлипкую створку на себя, и та подалась без усилий… В лишенные штор окна проникал свет газового фонаря, неприятные зеленоватые пятна переплетались на полу и по стенам причудливыми кругами и овалами; через открытые в комнату двери узкая полоска освещала и пустенькую прихожую. Прикрыв дверь, новоиспеченный контрразведчик принялся обследовать квартиру — похоже, тут никто не появлялся с того самого момента, как хозяин покинул свое жилище. На кухне было прибрано. Только на столе стоял стакан с недопитым чаем и полузаправленная керосиновая лампа. С зажженной лампой обследование двинулось быстрее, хотя Тернов и старался прикрыть трепещущее за закопченным стеклом пламя ладошкой, чтобы с улицы никто не углядел. Он открыл дверцы буфета: банка с сахаром, несколько пачек китайского чая… Сушечки, банка меда, крупа, соль, какие-то сушеные травы…

Павел Миронович пробрался в комнату, служившую, видимо, столовой, гостиной и гардеробной одновременно. Она также была прибрана: пустой круглый стол с плюшевой скатертью, по периметру симметрично расставленные венские стулья, аккуратно сложенные подушки на диване. Нигде никаких книг, бумаг, безделушек. В карманах скудной одежды, висящей в платяном шкафу, пусто. С каждой минутой Тернов все более падал духом. В жилище таинственной жертвы он не обнаружил ничего, что проливало бы свет на преступную деятельность хозяина. Но с другой стороны, убеждал самого себя юрист, подобная стерильность как раз и свидетельствует о том, что хозяин что-то тщательно скрывает.

Тернов помедлил посредине выстуженной, нетопленной со вчерашнего вечера комнаты, — леденящий холод неприятно проникал под пальто. Затем он нырнул в спаленку, где кроме венского стула и заправленной покрывалом лежанки ничего не обнаружил Он сорвал с постели кретоновое покрывало и пядь за пядью ощупал матрас. О!

Интуиция его не подвела! В головах матраца он наткнулся на продолговатый предмет. Распоров перочинным ножичком шов, Тернов извлек из тайника толстенькую книжечку в черном переплете с поблескивавшим на обложке серебряным крестом.

В этот момент он пережил гамму самых разнообразных чувств: уныние, воодушевление, разочарование, восторг… Муки его были вознаграждены. Пролистав Библию, — а это была она, — Тернов разглядел на последней, пустой странице, прямо за Откровением, загадочные иероглифы. И возле каждого стояли арабские цифры и двузначные числа: их разделяли точки, некоторые цифры были взяты в скобки. «Преступный шифр! — мысленно возликовал Павел Миронович. — Не с пустыми руками явлюсь к Вирхову! Тут-то его лицо вытянется! Не верил, старый брюзга, что дело не так просто, как кажется!»

Павел Миронович, чрезвычайно довольный собой, привел постель убитого китайца в порядок, вышел в большую комнату: успокоиться и хорошенько обдумать, что еще можно предпринять. В квартире царила полная тишина, и Павел Миронович, уже у порога, внезапно услышал в давящем безмолвии странные звуки: будто кто-то скребся во входную дверь. Неужели условный знак?

Он прикрутил краник на лампе; пламя, похожее на нераскрывшуюся головку мака, тут же увяло, и комната погрузилась во мрак, рассекаемый только пятнами уличного фонаря. Неужели он попал в западню?

Отважный кандидат на судебные должности пробрался к окну большой комнаты и уставился на улицу, прислушиваясь к подозрительным шорохам за дверью. Он надеялся, что, не дождавшись ответа хозяина, тот, кто условным образом скребся в дверь, выйдет на улицу.

Действительно, вскоре подозрительные звуки стихли, и Тернов даже залез с коленями на широкий холодный подоконник, чтобы высмотреть из окна, куда свернет посетитель, запомнить его особые приметы…

Ожидание затягивалось. Глаза Павла Мироновича устали, вывернутая шея и колени затекли, в оконные щели безбожно дуло… Наконец дверь приоткрылась, из нее выскочила лохматая собачонка и, бросившись к обледенелому деревцу, задрала заднюю лапу. Проследив за дворнягой, Тернов перевел взгляд выше; в таком же двухэтажном домишке, прямо напротив его убежища, в окне второго этажа внезапно вспыхнул свет. Из своей засады начинающий следователь прекрасно видел разостланный ко сну диван, на нем мужчину в белой ночной рубахе, а пред мужчиной, боком к Тернову, даму в шляпке с вуалью и в длинных одеждах, которые не скрывали ее выразительных форм. Но разве так, даже со сна, глядят на дам: у сидящего на диване — выпученные глаза, рот открыт в беззвучном вопле. Однако долго созерцать двусмысленную картинку Тернову не пришлось. Мгновение — и мужчина отбросил одеяло с колен, одним рывком вскочил, сиганул к окну, прыгнул на него, как на амбразуру, и вместе с оконной рамой вывалился в сугроб на тротуаре, но тут же резво вскочил на ноги и заблажил на всю улицу: